— Без глупостей.
Готтон отчего-то мешкал. Зная, что мой поступок будет ему неприятен, а возможно и взбесит, я повернулась к Кристиану и обвила руками его лицо.
— Я люблю тебя, — плевав на присутствие чертового жениха, сказала ему.
— И я тебя, — с горечью ответил Кристиан. Я знала, что он хочет поцеловать меня на прощание, но лишь братская солидарность не позволяла ему этого, а потому, притянув его к себе, коснулась губами его губ. Поцелуй был коротким, робким, словно мы украли его, словно не имели на него никакого права. Да, наверно, так и есть, но какое до этого дела, если он, возможно, был последним в нашей жизни?
Отстранившись, я повернулась лицом к Готтону, но не глядя на него, прошла мимо — к парадным дверям. Я слышала позади себя его шаги, но не оборачивалась.
— Ты это сделала, чтобы насолить мне? — спросил он, когда мы вышли.
— Нет, я это сделала, потому что хотела запомнить вкус его губ, — чистосердечно ответила я.
— Тебе будет тяжело расстаться с ним? — сочувственно поинтересовался он, но в сострадание этого человека я не верила, особенно после только что нанесенного ему унижения.
— Переживу.
— Надеюсь. Потому как он-то уж точно утешится быстрее, чем на твоем пальце засияет обручальное кольцо, — злорадно парировал Готтон. Я понимала, что он просто хочет дать сдачи за нанесенное ему оскорбление, но что-то во мне шевельнулось от его слов. Впервые я задумалась над тем, что любовь Кристиана может оказаться не так крепка, как я себе представляла. В конце концов, для меня не секрет, что он бабник.
Что ж, Готтон может быть доволен — ему удалось сделать мне больно.
Глава вторая
Эта пытка длилась уже вторую неделю, и казалось, не закончится никогда: мои ноги гудели, голова шла кругом, в висках стучало, а желудок ныл от боли, потому как кормили меня крайне мало и всего-то два раза в день. Я, видите ли, не достаточно худа для благовоспитанной леди. Которой, если вспомнить на минуточку, я не являюсь. Да и вообще, по словам Ее Величества к балу я должна быть как можно бледнее, худее и все время изображать приступы приближающегося обморока. По мне, она просто издевается. Сама-то отчего же не изнуряет себя голодом и не пудрит лицо дабы казаться бледной и болезненной?
Я вздохнула, посмотрев на овальные часы, красовавшиеся на стене. Сегодня у нас по расписанию танцы, а после — уроки этикета.
Леди эль-Лайен, приглашенная самой королевой преподавать мне танцы, появилась в зале ровно в десять. Это была высокая, с длинными белокурыми волосами и выразительно распахнутыми сапфировыми глазами, эльфийка. Стоило ей только войти, зал будто озарился светом — прозрачно-голубым, нежным, невесомым. Да и вся она казалась нежной, невинной. Ровно до того момента, пока не открыла рот.
— Однако ваши манеры, мисс Блейн, вызывают куда больше печали, чем того ожидалось из рассказов Ее Величества, — заявила она мне еще в первый день нашего знакомства. А все из-за того, что я не потрудилась поприветствовать ее как подобает. «Как подобает» имеется ввиду легким реверансом. А если быть честной, я даже не поднялась со стула. Не из вредности — у меня попросту не было сил. Королева, присутствовавшая на каждом моем занятии, дабы контролировать процесс превращения, как она сама осмелилась выразиться «простушки в леди», была разъярена моей выходкой.
— Клянусь, мисс Блейн, — шипела она, когда занятия с эль-Лайен закончились, — еще раз вы позволите себе пренебречь уроками этикета, и вообще, всячески продемонстрировать ваш непокорный нрав, я пожалуюсь вашем деду. Уверена, уж он-то найдет на вас управу, если уж мне не удается.
— Но что я сделала? — я была крайне удивлена. Ведь и правда, не пыталась даже продемонстрировать свой характер, а наоборот — старалась изо всех сил!
Мой вопрос, кажется, взбесил ее еще больше. Лицо Ее Величества побледнело. А вот шея — наоборот, пошла красными пятнами.
— В том-то и дело, что ничего, — как-то по-змеиному шипела она. — Вы ничего не делаете, чтобы хоть на мизер расположить к себе. Или вы считаете, что вашего происхождения будет достаточно? Так вот вы ошибаетесь, мисс Блейн — огонь, пылающий в вашей крови, не поможет вам расположить к себе ни придворных, ни тем более народ королевства, которым вам придется управлять. Буду с вами откровенна — вы мне не нравитесь. Вы не заслуживаете чести быть женой правителя. В королевстве полно куда более подходящих претенденток — воспитанных, благородных, талантливых, но, увы, мой сын вынужден взять в жены именно вас. Вас — которая даже не ценит этого! Вы ходите по дворцу с таким видом, будто оказали нам честь своим присутствием.