На третью ночь, собрав листы с рисунками в небольшую сумку на поясе, Мила снова попыталась незаметно выбраться из таверны, но, слишком спеша, столкнулась в дверях с подвыпившим моряком.
– Оп-па! – тот покачнулся, обдавая ее сильным запахом дешевого алкоголя. – Прости, красавица…
Женщина втянула голову в плечи, понимая, что громкий голос моряка привлек к ним слишком много внимания, ее взгляд невольно метнулся туда, где сидел ОН…
И замерла, потому что ОН смотрел на нее, а на его губах играла недоверчивая улыбка.
– Вы… – шепнул мужчина почти беззвучно, но Мила поняла, не в силах пошевелиться, завороженная радостью, искрящейся в синих глазах.
Он легко поднялся из-за стола, двигаясь с непринужденной грацией дикого зверя, оказался рядом, встречаясь с ней взглядом, и она потянулась к нему всем своим существом, точно металлическая стружка, которую неумолимо притягивает магнит. Мужчина бережно коснулся рукой ее руки, точно боясь, что она растает в воздухе словно призрак, видение, его пальцы были обжигающе горячими, чуть шершавыми, и женщина судорожно вздохнула, неожиданно осознав, что это – правда.
– Присоединитесь к нам… ко мне?
Его взгляд пьянил сильнее, чем подаваемый алкоголь, и женщина почувствовала себя веселой, беззаботной, молодой… да ведь она и не была старой. Точно сбросив груз проблем, на время забыв обо всем, Мила расправила плечи, звонко смеясь в ответ на неуклюжие шутки остальных моряков, и ее уносило от осознания того, что ОН рядом, ОН близко, ОН смотрит на нее. Пусть ненадолго, пусть всего на час, но она будет счастливой, она позволит себе быть счастливой, прежде чем вновь вернуться к своей беспросветной жизни.
Она выскользнула из-за стола, но мужчина догнал ее в дверях, мягко удержав за руку. Шепнул:
– Пообещайте мне вернуться. Завтра. Хотя бы ненадолго. Прошу вас…
Он коснулся губами ее пальцев, легонько сжал, глядя на нее с мольбой в бездонных, таких невероятно синих глазах.
– Я не… я… Да, я приду…
Мила пришла. Она просто не могла не придти. Вошла в таверну, взглядом безошибочно находя его в толпе. Он обернулся, точно почувствовав ее присутствие, просиял так, что у нее перехватило дыхание, и все мысли о том, что это неправильно, что так не должно быть начисто вынесло из ее головы.
Он предложил проводить ее до дома, но она отказалась.
– Муж.
Он даже не спрашивал, просто помнил, и от его понимания становилось еще больнее.
– Да… – она не смогла избавиться от вины в своем голосе, улыбаясь криво и чувствуя, как щиплет глаза от непролитых слез.
Мужчина кивнул, безропотно принимая отказ, мягко поцеловал ее руку, обжигая теплом дыхания:
– Вы придете завтра?
Сердце сжималось от звука этого невероятного голоса. Сможет ли она остановить это? Сможет ли добровольно отказаться от того, чтобы еще немного побыть счастливой?
Мила не пошла в трактир следующей ночью. Она сидела до рассвета у кровати Бэя, поглаживая спутанные волосы спящего сына и не замечая, как слезы бегут по ее щекам.
Она вернулась. Толкнула дверь таверны, переступая порог и безошибочно чувствуя, что ОН – там, внутри. Она ожидала увидеть рядом с ним женщин и кого-то из членов его команды, но мужчина сидел за столом один, уставившись в стену невидящим взглядом и потягивая ром прямо из горлышка бутылки.
Мила замерла, вновь потрясенная его обликом, его красотой и тоской в его глазах.
– Киллиан…
Она впервые осмелилась прошептать его имя, позвать – беззвучно, одними губами, – но он вскинул голову, словно услышав ее зов, и она снова поразилась отчаянию в его взгляде. Женщина не помнила, как оказалась рядом, как села на лавку напротив, и лишь неосознанно протянув руку к нему, поняла, что она делает. Внезапно смутившись, Мила хотела отстраниться, но он не позволил ей сделать это, накрыв ее руку своей ладонью, сжав почти до боли, и она с радостью приняла это, снова убеждаясь, что все это – не сон.
– Вы пришли…
Он не должен смотреть на нее вот так, словно она была его личным счастьем. Она не должна лишь с ним чувствовать себя по-настоящему живой. Но он смотрел, и она чувствовала, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать от терзающей душу боли.
Что же он делал с ней…
– Вы пришли! – мужчина неожиданно рассмеялся так счастливо, с таким облегчением, что Мила не смогла удержаться от ответной улыбки. – Эй, Джек! – крикнул он хозяину трактира, протирающему кружки за стойкой. – Сегодня всем выпивку за мой счет!
Радостный рев посетителей трактира, казалось, заставил стены содрогнуться, но они и не слышали этого, глядя в глаза друг друга.
– Я… Мой корабль отплывает через два дня, на рассвете. Я боялся, что больше не увижу вас, – сказал он просто.
Два дня…
Ее точно ударили наотмашь, так, что дыхание перехватило. С трудом удалось улыбнуться непослушными губами.
Два дня…
– Я здесь. Сегодня я здесь…
Мужчина кивнул, на секунду прикрывая глаза, помотал головой, точно отгоняя прочь дурные мысли.
– Сегодня… Что ж, пусть будет так.
Ночь пролетела в одно мгновение за играми и почти фантастическими рассказами о дальних странах и морских путешествиях. Они играли в карты, бросали кости, и она почти всегда выигрывала. Что это? Насмешка судьбы? А в висках бились его слова.
Два дня.
Два дня.
Катерина, самая красивая и самая дорогая из местных шлюх попыталась завладеть вниманием мужчины, подойдя к нему со спины, прижавшись пышной грудью и скользнув ладонями по его плечам прямо в широко распахнутый ворот блузы. Мила тоскливо подумала, что ей никогда не сравниться с такой красавицей, и наверняка Киллиан сейчас ответит на эту откровенную ласку, но он словно и не заметил этого, лениво отмахнувшись и не отводя взгляд от Милы. Заметив это, Катерина нарочито громко спросила у Милы о ее муже.
Женщину точно ледяной водой окатили.
– У вас есть муж? – удивленно переспросил рыжий кудрявый парнишка, один из членов команды Киллиана. – Кто этот счастливчик?
Киллиан нахмурился, стремительно развернулся, протянул руку, жестко ухватив Катерину за подбородок и приблизив ее лицо к своему.
– Ты некрасиво поступила, девочка. Будет лучше, если я тебя здесь больше не увижу, – произнес он негромко и внятно, и от его интонации Мила почувствовала, как по коже бегут мурашки. Именно в этот момент она окончательно убедилась, что этот красивый обаятельный молодой мужчина – пират.
Но почему-то она совсем его не боялась.
Киллиан брезгливо выпустил подбородок женщины, вытер пальцы о собственный рукав. Униженная Катерина, краснея и всхлипывая, бросилась прочь, но Миле отчего-то было ее совсем не жалко.
– Джон, – ровно произнес Киллиан, переведя взгляд на рыжеволосого, и парнишка замолчал, стушевался, и, забормотав извинения, попытался выбраться из-за стола.
Мила криво улыбнулась. От «славы» ее мужа она не могла избавиться при всем ее желании.
– Не уходи, все в порядке, – она остановила парнишку, не испытывая к нему ненависти за его вопросы. Она не хотела встречаться взглядом с Киллианом, боясь увидеть в его глазах отвращение к жене труса.