Когда же Трандуил сомкнул губы вокруг напряженного бутона, принявшись медленно и ритмично посасывать его, Тауриэль не смогла сдержать выразительного и сладостного стона, вынудив эльфа прижать ладонь к ее лицу в попытке заглушить непредназначенные для чужого уха звуки. Ведь где-то во дворце до сих пор продолжалось торжество, а потому они не могли допустить того, чтобы нечаянно вырвавшийся стон привлек посторонних.
Не отнимая ладони от губ Тауриэль, Трандуил продолжил ласкать ее шею, изящную выступающую линию ключиц и небольшую аккуратную грудь, другой рукой медленно проводя вверх по стройным, согнутым в коленях ногам, ощущая, как эллет неосознанно двигается навстречу его настойчивым горячим прикосновениям.
Когда же Трандуил провел ладонью по внутренней стороне бедра Тауриэль, то почувствовал, как напряглось тело воспитанницы, а в ее взоре вновь промелькнули беспокойство и нечто, отдаленно напоминающее страх. Эллет неосознанно попыталась отодвинуться, однако тяжесть мужского тела, прижавшего ее к земле, не позволила ей сделать это.
Однако Трандуил, вместо того, чтобы продолжить начатое, несильно отстранился от Тауриэль и, потянувшись дрожащими пальцами к ряду скрытых застежек, принялся резко дергать их, распахивая полы котарди. Эллет же завороженно взирала на своего короля, наблюдая за тем, как он сбрасывает с себя ставшее лишним и ненужным одеянием, оставаясь в одной лишь белой льняной рубахе, вырез которой открывал вид на грудь и ключицы эльфа.
Снимать остальную одежду Трандуил не стал, только припустил темные плотные штаны, вынудив эллет неосознанно отворотить смущенный и взволнованный взгляд в сторону, сильно прикусив влажную от слюны губу. Заметив реакцию Тауриэль, Ороферион лишь снисходительно улыбнулся и, наклонившись к ней, оставил долгий чувственный поцелуй на ее устах, на который она в ту же секунду ответила, сомкнув ладонь на затылке эльфа.
Опустив руки на девичьи щиколотки и нежно огладив их, Трандуил провел ладонями вверх, к округлым и гладким бедрам, поднимая подол платья и оголяя стройные ноги эллет, которые под серебряным светом луны казались совершенно бледными. Ни на секунду не разрывая зрительного контакта, словно желая запечатлеть в памяти каждый миг этой ночи, Ороферион вплотную прижался к бедрам Тауриэль своими, ощущая исходящий от ее кожи жар.
Почувствовав, как возбужденная плоть настойчиво касается ее живота, скользя к лону, Тауриэль часто и слышно задышала, неосознанно прикрыв глаза и сжав ладонью короткую траву, впившись ногтями в рыхлую землю. Заметив это, Трандуил наклонился к шее эллет и, оставив на ней нежный поцелуй, провел губами по коже, легко касаясь острого подбородка.
Подобные прикосновения, столь нежные, чувственные и сладостные, позволили Тауриэль расслабиться, отдавшись умелым ласкам Владыки. Когда же Трандуил, проведя кончиком языка вдоль изломанной линии ключиц эллет, обхватил губами мочку ее уха, она забыла, как дышать. И в тот момент, когда Тауриэль, охваченная сладостными и жарким пленом губ и языка Владыки, сильнее развела стройные ноги, эльф вошел в нее, сорвав с девичьих уст жалобный и болезненный вскрик, который он в ту же секунду заглушил в страстном и жадном поцелуе.
Почувствовав неприятную и жгучую боль, Тауриэль вновь попыталась отодвинуться от эльфа, высвободившись из-под веса его тела, однако Трандуил не позволил ей совершить задуманное. Вместо этого он принялся покрывать поцелуями залитое легким багрянцем лицо эллет, губами собирая прозрачные соленые капли, что, подобно бисеру, скатывались по ее щекам.
Некоторое время Тауриэль не издавала звука, и лишь по ее вздрагивающим плечам можно было понять, что в этот момент она испытывала отнюдь не наслаждение. Осознание этого вынудило Трандуила резко сглотнуть, прикрыв глаза и сильнее сжав пальцами траву в попытке хоть немного обуздать бушующее внутри пламя, которое неумолимо требовало выхода.
И хотя эльфу было крайне нелегко сдерживать себя, он слишком дорожил воспитанницей, чтобы без зазрения совести эгоистично потакать собственными прихотям, причиняя эллет тем самым еще большую боль. И только когда Тауриэль сама поддалась бедрами ему навстречу, Ороферион, облегченно вздохнув, сделал уверенный толчок, полностью войдя возбужденной плотью в ее лоно, услышав сдавленный болезненный стон.
Когда же Трандуил вновь поддался бедрами вперед, то почувствовал, как Тауриэль сильнее прижалось к нему всем телом, а ее руки обвились вокруг его шеи, сжав платиновые густые пряди. Эльф в ответ на подобный жест припал губами к скуле эллет, став прокладывать дорожку из горячих и долгих поцелуев к острому уху. Когда же Трандуил провел языком по извилистому хрящику, Тауриэль не смогла сдержать тихого стона, в следующий же момент прошипев от глубокого проникновения.
Трандуил больше не останавливался, продолжая совершать ритмичные и глубокие толчки, вынуждая эллет обвивать ногами его талию и двигаться бедрами навстречу в попытке подстроиться под заданный эльфом темп. И уже через несколько фрикций любовники, охваченные запретной страстью, задвигались в унисон. И хотя Тауриэль продолжала испытывать оттенки боли и дискомфорта, хриплое и прерывистое дыхание Владыки, его едва сдерживаемые, приглушенные стоны и горячее дыхание, опаляющее кожу, вызывали в ней странное и необъяснимое наслаждение.
Осознание того, что Владыка испытывал столь сильное наслаждение, овладевая ею, вынуждало нечто глубоко внутри Тауриэль трепетать от восторга, в то время как ее тело окутывала волна необузданного обжигающего пламени, что, растекаясь по венам, вызывала сладостное томление внизу живота.
И уже через несколько толчков Тауриэль сквозь туманную пелену, окутавшую ее разум, поняла, что приглушенно стонет, утыкаясь лицом в плечо Трандуила и не сильно, но ощутимо прикусывая сквозь белую ткань рубахи бледную кожу.
Происходящее было похоже на настоящее безумие — сладостное, неправильное, недостойное — которое, овладевая разумом, вынуждало потакать собственным прихотям и желаниям, получая при этом ни с чем не сравнимое наслаждение. А боязнь быть застигнутым случайным свидетелем заставляла с еще большим упоением вкушать запретный плод.
И в какой-то момент Тауриэль, забыв об осторожности, не смогла сдержать блаженного стона, вынудив Орофериона непроизвольно зажать ее рот ладонью. Однако уже совсем скоро эльф почувствовал приближение заветного экстаза, а потому, убрав руку от лица эллет, сжал горячими ладонями округлые девичьи бедра, начав едва ли не рывками дергать ее на себя.
Когда же эллет, охваченная долгожданным и сладостным экстазом, выгнулась на траве, приглушенно простонав в шею Владыке и с силой сжав ладонь на его плече, впившись короткими ногтями в кожу, Трандуилу понадобилось лишь несколько толчков, чтобы последовать за ней. И когда это произошло, эльф, возведя прикрытые глаза к темному небосводу, открыл рот в беззвучном стоне, почувствовав, как тело в одно мгновение наполнилось свинцовой тяжестью, а мысли вылетели прочь, оставив после себя лишь звенящую и блаженную пустоту.
В следующую же секунду эльф ощутил, как теплая и нежная ладонь касается его лица, почти любовно оглаживая скулу и линию челюсти. Медленно открыв глаза, Трандуил опустил взгляд на лежащую под ним Тауриэль, которая, несмотря на то, что была частична обнажена, не обращала ни малейшего внимания на ночную прохладу. В глазах же эллет не отражалось ничего, кроме умиротворения и тихого блаженства от охватившего ее минуту назад экстаза.