Решающий день настал. Накануне запуска Борис особенно нежно попрощался с семьей, не раскрывая свою миссию, однако от Эльзы нелегко было скрыть, ее сердце часто забилось и глаза покраснели, она почувствовала зловещую тень экстраординарного, коснувшегося всех. «Что тебе приготовить к ужину, дорогой?» она крепко прижалась к нему и не хотела отпускать, пока Борис не запротестовал, «Мне пора. Не провожай меня.» Он затворил за собой дверь и исчез в предрассветной зябкой мгле. В кармане его лежало два письма, адресованных его верной подруге Эльзе и брату Сергею Кравцову, двум достойнейшим существам, в его понимании, могущим постичь глубину его взглядов. По прибытию в центр он опустит их в почтовый ящик. Почта будет доставлена, когда все уже свершится и он уже не будет присутствовать в этом бренном мире. Несмотря на разницу обращений к адресатам в начале каждого послания, средняя часть обеих писем была неотличимой, мы приводим сущность ниже: «Цель большевизма — мировое господство. Большевики хотят ввергнуть цивилизованный мир в хаос и используя последующие за этим безнадёжность и отчаяние, установить свою тиранию. Только немецкая армия, немецкий народ и наши союзники могут спасти мир от этой угрозы. Мы должны действовать быстро и решительно, или же будет слишком поздно. Поэтому я, с помощью оружия данного мне родиной, сегодня нанесу удар в сердце врага. Цель моего удара это не глупый Кремль, где я убью лишь Сталина и десяток его палачей — приспешников; их гибель не изменит хода войны. Я ударю по стратегически важному району, где враг строит множество своих танков и где проходит железнодорожная артерия, по которой советская армия получает американское снабжение — по транс-сибирской магистрали. Мой удар будет беспощадным и сокрушающим. Я уверен, что моя жертва не будет напрасной. Германия победит! Хайль Гитлер!»
Межконтинентальная баллистическая ракета Фау — 3, плод многолетних титанических усилий фон Брауна и его ученых, возвышалась огромной башней на взлетном поле. Она покоилась на трех массивных стабилизаторах и в ней было две ступени; первая ступень состояла из четырех идентичных жидкостных ракет-носителей, вторая ступень состояла из боеголовки, кабины пилота и еще одного ракетного мотора; общая высота составляла 33 метра и масса превосходила 110 тонн. Рядом с ракетой стояла ажурная вспомогательная башня, в которой был лифт, облегчающий осмотр и техническое обслуживание корабля. Толстая резиновая труба соединяла первую ступень с бензовозом. Происходила закачка горючего. Горючее было настолько ядовитым, что одна случайно оброненная на бетон капля мгновенно вызывала головокружение, тошноту и слезы даже у здоровых людей. Разумеется наиболее подходящим контингентом для выполнения такого задания оказались заключенные. Военнопленные или жители Европы, виновные перед режимом фактом своей принадлежности к неправильной расе, они не были сознательными врагами рейха; они были овцами, попавшими к нему на съедение. Рабский труд построил эту ракету, рабы ненавидели ее и, зная ее предназначение, портили и ломали везде, где возможно. За это их стегали плетьми, держали в карцерах и казнили; они умирали десятками тысяч, но продолжали свое. Выпущенная на несколько часов из подземного завода команда узников заканчивала последние приготовления. Неподалеку от них, за оградой полигона серые воды Балтики сверкали в лучах восходящего солнца. Береговой ветер приносил душистый аромат цветов и трав. Годами не видевшие ничего, кроме промозглого мрака тоннелей, они поднимали свои лица, пытаясь унести с собой обратно в катакомбы, частичку солнечного дня. Охрана с автоматами наперевес приказала им торопиться и вскоре поле было очищено от посторонних за исключением кинооператоров из Die Deutsche Wochenschau, чтобы в случае успеха прославить Германию на весь мир, а в случае неуспеха — развести руками и сделать невинный вид. Борис, одетый в скафандр со свастикой на груди и на шлеме, слушал последние наставления фон Брауна, «Твой полет не будет долгим каким он мог бы быть. Ты должен был лететь в Нью — Йорк, но наши агенты, посланные установить радиомаяк на крыше Empire State building были пойманы ФБР. Вместо полета на запад ты летишь на восток. Челябинск находится в 3500 км отсюда. Ты будешь над городом через двадцать минут. Радиомаяк был успешно установлен вчера на шпиле дворца культуры и уже включен. Твоя боеголовка сотрет с лица земли весь город. Желаем удачи. Адольф Гитлер прислал тебе телеграмму. Мы все гордимся тобой. Если уцелеешь, то после войны полетим с тобой на Луну. Обещаю.» Фон Браун пожал ему руку и вернулся на командный пункт. Борис остался один в тесной кабине. В наушниках слышался голос оператора, отсчитывающего секунды. Борис был сосредоточен, спокоен и наблюдателен. У него не оставалось места для мыслей о доме, друзьях или о семье. Его организм был напичкан психотропными веществами стимулирующими нервную систему, и энергия переполняла его и хлестала через край. Он думал только о выполнении задания. «Пять, четыре, три,» считал оператор, «два один, зажигание!» Корабль застонал, задрожал, завибрировал и стал нехотя подниматься, убыстряя свой полет. Перегрузка вдавила Бориса в сиденье до хруста позвоночника, она плющила череп, вминала его плоть в кости скелета, во рту появился привкус горячей крови, погружая его в пучину страданий. Тренировки на центрифуге научили его преодолевать неудобства; он старался не замечать своих мучений, бесстрастно наблюдая зеленый экран радиолокатора. Над экраном было длинное узкое окно, позволяющее ему обозревать окружающее. Слой облаков промелькнул и исчез и вместо них в темно — фиолетовом небе выступили яркие, немигающие звезды. Бориса не мог любоваться на них, его мучили боли. Ему казалось, что он теряет сознание. На секунду он прикрыл глаза и тут же открыл. «Почему не отвечаете? Вы меня слышите?» лез ему в уши голос оператора. «Отзовитесь!» «Я в полном порядке.» «Вы молчали две минуты. Вы были в обмороке.» «Сейчас я в полном порядке.» Борис поднял руку, чтобы утереть лоб. Это оказалось удивительно легко. Он обратил внимание на плавающий перед его глазами карандаш. «Какой стыд,» подумал он, «Я не заметил, как отключилась первая ступень.» «Пеленгуете ли вы сигнал?» беспокоился оператор. «Да, прием устойчивый и четкий.» Он взглянул на экран, где две жирные полосы перекрещивались на цели, к которой он несся со скоростью шесть километров в секунду. «Через одинадцать минут начинайте торможение и выход на цель.» «Будет исполнено!» Он поправил рукоятки управления. «Все идет по плану,» доложил он. Борис с удивлением рассматривал Землю, принявшую форму шара. Сквозь прорехи в облаках проглядывал континент. Городов видно не было, но зеленые массивы лесов раскинулись на коричневой равнине, испрещенной реками. К северу блестели льды арктического океана. На востоке сквозь радужный ободок атмосферы восходило солнце нового дня. «Как странно, что обитатели этой планеты постоянно воюют между собой,» проскользнуло в его сознании перед т