Генриетта вспомнила о том, что видела сегодня днем, и промолчала. Дэниел поджал губы,
взгляд его стал мрачным.
— Послушание является одним из самых ценных качеств жены, — серьезно заметил он.
Гэрри посмотрела на него, и ей показалось, что за этой серьезностью мелькнула тень улыбки. Она скромно согласилась с ним и ждала, когда его улыбка наконец расцветет в полной мере, так как знала, что это должно произойти.
Дэниел покачал головой:
— Полагаю, чтобы жить в мире, я должен отдавать только те приказы, которые ты можешь легко выполнить. Но в данном случае я настаиваю. Ты не должна больше покидать дом одна. Понятно?
Она обвила руками его шею и встала на цыпочки, чтобы прижаться носом к горлу, видному в открытом вороте рубашки.
— Не думаю, что это повторится. Но мне хотелось сделать тебе сюрприз, а если бы я пошла с тобой, то никакого сюрприза не получилось бы.
Дэниел застонал от бессилия и схватил ее за мокрые волосы, откидывая голову назад.
— Станешь ли ты когда-нибудь настоящей женой?
Глаза ее озорно блеснули.
— Но мне казалось, что у вас, сэр… уже давно настоящая жена. Или мне надо еще раз доказать это?
Он засмеялся, опять почувствовав возбуждение. В его жилах снова закипела молодая кровь.
— Сделаешь это позже, а сейчас я намерен поужинать и хорошо бы привести в порядок спальню. Мне хотелось бы также, чтобы ты продемонстрировала свои таланты в более прозаических домашних делах.
— Я постараюсь, сэр, если вы не отвергнете мои предложения. — Она увернулась от руки Дэниела, показала ему язык и легкой походкой вышла из спальни. Сердце ее пело.
Дэниел последовал за ней, и его движения были не менее легкими, а в душе тоже звучала музыка.
Глава 10
Прошла неделя. В один из дней, когда Дэниел вошел в дом, отряхивая снег с плаща, он услышал громкие голоса, доносящиеся из гостиной. Пронзительный крик жены заглушал низкий хрипловатый голос, который Дэниел сразу узнал.
— О небеса, сэр Дэниел! — Обычно спокойная, Доркас поспешно выскочила из кухни. — Слава Богу, что вы вернулись. Сейчас здесь может произойти убийство.
— Постараюсь помочь, — решительно сказал он, осторожно ставя у стены бесформенный сверток, прежде чем открыть дверь в гостиную. Маленькая комната была полна людей, но внимание Дэниела было приковано только к жене, которая стояла на дубовом столе и громко кричала, топая ногами.
— Что ты делаешь, черт побери? — В два прыжка он оказался рядом с ней. — Немедленно слезай! — Обхватив Генриетту за талию, Дэниел поставил ее на пол. — Так что ты делаешь? — повторил он, не отпуская ее.
— Пытаюсь заставить слушать меня, — сказала Генриетта, тяжело дыша во внезапно наступившей тишине. Руки на ее талии были теплыми и надежными, внушающими спокойствие.
— Топать ногами, стоя на столе, — это какой-то новый, если не сказать неприличный, способ достижения цели, — сказал Дэниел без всякой злости, критически глядя на ее раскрасневшееся лицо и вспотевший лоб. — Ты слишком разгорячилась и очень возбуждена. Он быстро оглядел комнату. — А также забыла обязанности хозяйки, Генриетта. Ты должна была предложить гостям какие-нибудь освежающие напитки.
В данных обстоятельствах укоризненное напоминание мужа показалось Генриетте чрезвычайно обидным, и она застыла с открытым ртом. Однако ее возбуждение несколько спало.
— Браво, сэр Дэниел, Уилл говорил, что вы очень мудрый человек, и теперь я убедилась в его правоте, — послышался чей-то одобрительный голос. Его обладательница сделала шаг вперед от камина, и Дэниел оказался лицом к лицу с высокой, довольно полной леди с властным лицом. Ее зеленые глаза мерцали на поблекшем лице, которое тем не менее еще носило следы былой красоты.
Дэниел улыбнулся, взглянув на Уилла, стоящего позади своей матери.
— Сходство очевидно, мадам. — Он поклонился и поднес ее руку к своим губам. — Я рад познакомиться с матерью Уилла.
— Когда мы услышали от господина Филберта, что вы в Лондоне, — начала госпожа Осберт, указывая на адвоката, который выглядел так, будто мечтал находиться где угодно, только не в этом месте, — мы решили нанести вам визит и поздравить с женитьбой. Я также подумала, что мой муж захочет уладить с вами кое-какие дела. Мы не знаем, как отблагодарить вас за вашу доброту и заботу об Уилле.
Дэниел покачал головой, положив руку на плечо юноши.
— Уилл доказал, что он прекрасный друг, и, я думаю, вам не стоит ни о чем беспокоиться.
— А я считаю по-другому, сэр. — Вперед поспешно вышел эсквайр Осберт. — Уилл все мне рассказал и…
— Не это главное! — возбужденно воскликнула Генриетта. — Они пришли с моим отцом, Дэниел, и он…
— Что за манеры? — прервал жену Дэниел, когда ее голос снова начал повышаться. — Как ты можешь так невежливо прерывать старших?
Лихорадочный румянец схлынул с ее щек, и она глубоко вздохнула, поворачиваясь к отцу Уилла:
— Прошу прощения, сэр. Это крайне невежливо с моей стороны. Я на минуту забылась.
— Так-то лучше, — мягко сказал Дэниел, проведя пальцем по ее щеке. — Не стоит слишком волноваться. Теперь я здесь. Почему бы тебе не пойти наверх и не привести себя в порядок, пока я займусь напитками для гостей?
Генриетта покачала головой:
— Нет, я хочу остаться. Если бы ты не выставил меня в прошлый раз, когда заключал сделку с моим отцом, сейчас у нас не было бы проблем.
— Почему ты… — Сэр Джеральд выскочил вперед, и Дэниел быстро встал между ним и его дочерью.
— Как приятно снова видеть вас, сэр Джеральд, — сказал он с вежливой улыбкой.
Сэр Джеральд был вынужден резко остановиться, наклонив голову, словно бык, встретивший непреодолимое препятствие.
— Не могу ответить тем же, — выпалил он. — Этот чертов адвокат пришел ко мне с наглыми требованиями…
— Наглыми! — воскликнула Генриетта. — Как ты можешь так говорить…
— Замолчи! — Дэниел повернулся к жене с явным выражением досады в голосе и на лице. — Если хочешь остаться в этой комнате, веди себя достойно. Я ничего не могу понять, оттого что ты постоянно вмешиваешься в разговор.
— Очень мудрый человек, — вновь подтвердила госпожа Осберт. — Тебе нечего опасаться, Генриетта. Мы здесь для того, чтобы проследить за справедливостью принимаемых решений, и, смею уверить тебя, не допустим обмана.
Сэр Джеральд тревожно посмотрел в ее сторону, и на лице его промелькнула тень испуга. Господин Филберт откашлялся.
— Это так, леди Драммонд, — сказал он. — Вам не о чем беспокоиться. Думаю, это недоразумение благополучно уладится.
— Недоразумение!
— Генриетта, я же просил тебя помолчать! — прогремел Дэниел.
— Не понимаю, черт побери, какое вам до этого дело, Осберт, — раздраженно сказал сэр Джеральд в наступившей тишине. — Или этому адвокату. — Он посмотрел на Филберта. — У вас нет документов с моими обязательствами, и я не намерен оставаться здесь, чтобы выслушивать адвоката, которого подкупил этот проклятый выскочка!
Дэниел прекрасно понял, что выражение «проклятый выскочка» относится именно к нему, но решил проигнорировать этот выпад. Кажется, его тесть не знает других выражений, подумал он.
— Могу я предложить вам вина, джентльмены? Вероятно, Генриетта забыла сделать это.
— Благодарю вас, — сказал эсквайр Осберт с явным облегчением. — Но вам не следует винить Генриетту. Она немного растерялась, когда мы неожиданно нагрянули все вместе. Но, как говорит Амелия, мы не останемся в стороне и проследим, чтобы она получила то, что ей причитается. Как только мы услышали об этом деле, Амелия сказала, что на этот раз мы должны вмешаться. В прошлом мы слишком часто закрывали глаза на то, что с ней делали. — Он почесал нос, такой же веснушчатый, как у Уилла. — Хотя трудно сказать, что можно предпринять в такой ситуации, сэр Дэниел. Мы не имеем права вмешиваться в дела отца и его ребенка, даже если не согласны с тем, что происходит. К тому же должен сказать, что Генриетта всегда была нелегким ребенком… непослушным. Но, как говорит Амелия и насколько знаю я, речь идет о законности, а это совсем другое дело. Я лично видел те документы, когда договаривался о браке Генриетты с Уиллом, и готов встать на сторону закона, как и господин Филберт. — Он сделал большой глоток из переданного ему бокала и сел с чувством человека, который сказал все, что должен был сказать, бросив на сэра Джеральда взгляд, выражающий неописуемое отвращение. Тот побагровел еще сильнее.