Но сейчас главное было привезти его домой.
Придется быть осторожной. От любого толчка могут вновь открыться раны, а он уже и так потерял много крови. Она осмотрела его руку. Рана оказалась серьезной, была частично раздроблена кость. Ее осколки белели в запекшейся крови.
Мэри Джо оторвала полоску ткани от нижней юбки, смочила ее водой и обтерла рану вокруг. Потом перевязала руку, прибинтовав ее плотно к телу для неподвижности.
Затем она занялась ногой. В брюках была дыра от пули, но раны она не увидела. Пришлось позаимствовать его кинжал с огромным лезвием и разрезать штанину. Беглый осмотр показал, что пуля прошла насквозь, не причинив большого вреда. Эту рану она тоже перевязала.
Мэри Джо вновь оглядела раненого, ломая голову, как погрузить его на повозку. Плеснула воды ему в лицо, попыталась толчками привести его в сознание, но ничего не помогло.
Она посмотрела на Джеффа. Для своего возраста он был вынослив и крепок; вдвоем, возможно, им удастся втащить разного на повозку.
Мэри Джо подошла к лошадям и подвела их поближе к незнакомцу, потом сказала сыну.
— Помоги мне положить его в повозку. Берись за ноги, только осторожно.
Мальчик кивнул. Она наклонилась, обхватила мужчину и приподняла. Какой же он все-таки тяжелый. Очень медленно они с Джеффом погрузили его в повозку.
— Придерживай его голову и плечи, — велела мать Джеффу, приподнимая измазанную кровью юбку и взбираясь на козлы.
Ветер усилился, охлаждая воздух, и Мэри Джо почувствовала на своей коже первые капли дождя. Большие тяжелые капли. Женщина щелкнула поводьями, и лошади пошли. Она молила, чтобы ненастье не застало их в пути. Ей довелось пережить не одну такую бурю, и она знала, какими неистовыми они иногда бывают.
Это была самая долгая поездка из всех, что она когда-нибудь предпринимала, минуты тянулись как часы, и все время перед ее глазами стояло лицо незнакомца, искаженное болью. Ей показалось, что она услышала его стон, но теперь об этом нельзя было судить с уверенностью, потому что вокруг свистел ветер.
Пес бежал рядом с повозкой, подбадривая их своим лаем, не обращая внимания на дождь, который припустил не на шутку, а Мэри Джо чувствовала, как промокло насквозь ее платье, и по лицу бегут быстрые струйки.
Бревенчатый дом никогда не выглядел таким привлекательным. Она подъехала к двери и поспешила спуститься на землю, чтобы привязать поводья к столбику у крыльца. Потом быстро вернулась к повозке, смахивая с глаз капли дождя.
Незнакомец не шевелился. Джефф обеспокоенно взглянул матери в глаза, все еще придерживая раненого за плечи.
— Он совершенно неподвижен, ма.
Она кивнула. Подбежала к дверям, широко их распахнула, почти не обращая внимания, что на деревянный пол хлынули потоки дождя. Небо разрезала молния, сверкнувшая под аккомпанемент раскатов грома.
Мэри Джо с помощью сына кое-как удалось втащить незнакомца в дом и уложить в свою кровать. На нем не было сухого места. Лохмотья его замшевого костюма были покрыты кровавыми разводами.
Пес встряхнулся, обдавая все кругом дождевыми брызгами. Мэри Джо вздохнула.
— Согрей воды, — велела она Джеффу, — и здесь тоже разведи огонь. — Потом неуверенно добавила: — Пожалуй, еще заведи лошадей в сарай.
Джефф медлил.
— Он поправится?
Мэри Джо подошла к сыну и положила руку ему на плечо. Это была единственная ласка, которую позволял ей Джефф, считавший себя настоящим мужчиной. Обнимают лишь малышей, говорил он.
— Не знаю, — ответила она. — Рана серьезная.
— Я хочу, чтобы он выздоровел.
— Знаю, дорогой, — вздохнула мать. — Я тоже.
И это было правдой. Неизвестно почему, но судьба незнакомца не оставила ее равнодушной. Наверное, оттого что ей стоило огромных усилий помочь ему. Оттого что Джефф видел слишком много смертей. — Не забудь про воду, — напомнила она сыну.
Мэри Джо зажгла керосиновую лампу и поставила на тумбочку возле кровати.
Господи, какой же он бледный. Когда мужчина, особенно такой сильный, сражен болезнью или ранами, в нем появляется что-то очень беспомощное. Кинжал, манера пристегивать кобуру — все это указывало, что незнакомец опасен. Она достаточно повидала таких на своем веку и сразу распознала, что за тип перед ней.
Кто он? И как заработал эти пули? В округе не было слышно о каких-либо беспорядках. Ни беглых преступников, ни столкновений с индейцами. Она вздохнула. Этот человек явно нес с собой беду. И все же…
Мэри Джо смахнула со лба влажный локон и подвинула к кровати стул.
Начав распутывать завязки, стягивавшие горловину рубашки, она поняла, что раздевать его придется через голову. А этого нельзя было сделать, не потревожив раненую руку. Надо разрезать рубашку. И брюки тоже.
Но тогда он останется вообще без одежды.
Она вынула кинжал из ножен на его поясе, затем, затаив дыхание, разрезала замшу рубашки. Сумела стянуть рукав со здоровой руки, но там, где ткань прилипла к засохшей ране, ей пришлось резать.
Грудь незнакомца была мускулистая, загорелая, покрытая золотистыми волосами до самого пояса брюк. Она заметила два шрама: один на плече, другой, неровный, на боку. Кем бы ни был незнакомец, ему не в новинку жестокость и насилие.
Мэри Джо сняла с его шеи ожерелье и на секунду задержала на нем любопытный взгляд. Такие обычно носили индейцы, но незнакомец, с его чертами лица и светлыми волосами, не мог быть индейцем. Она с осторожностью положила ожерелье на тумбочку и вновь занялась больным.
Настала очередь брюк. Мэри Джо медлила. Ей и раньше приходилось видеть обнаженное мужское тело, но незнакомец был настолько мужественным… Понимая, что это глупо с ее стороны, она все равно не могла заставить себя действовать.
Но он уже начал дрожать в мокрой одежде. Набрав побольше воздуха, она расстегнула ремень и стянула брюки. Под ними ничего не оказалось. У нее внезапно сжалось горло от того, что она увидела.
У него было великолепное тело. Мускулистое и сильное. Она взглянула на раненую руку и подумала, какая все-таки несправедливость, что испорчено нечто такое совершенное.
Услышав за дверью спальни шаги, Мэри Джо поспешно укрыла больного до пояса пледом.
Вошел Джефф, он принес горячую воду и чистые полотенца. Поставив миску на тумбочку рядом с кроватью, он развел в камине огонь. Пес, не отходивший от него ни на шаг, занял пост по другую сторону кровати и положил голову на плед. Его глаза были полны любопытства.
Мэри Джо промыла, как умела, рану на правой руке, сквозного отверстия она не увидела, а это означало, что ей предстояло вынуть пулю. Молча воззвав к Всевышнему, чтобы больной не пришел в сознание, она нашла в аптечке щипцы и погрузила их в рану. Вновь открылось кровотечение.
— Промокай кровь, — велела она Джеффу. Мальчик тихо подошел к ней и стал помогать. Мэри Джо бросила на сына быстрый взгляд и увидела, что лицо его напряжено, а в уголке глаза зависла слезинка. Он еще не понял, что сострадание — неотъемлемая часть службы рейнджера. К тому времени, когда щипцы наконец наткнулись на металл, по ее лицу пот катил градом. Медленно и очень осторожно она извлекла пулю, вернее, то, что от нее осталось.
Незнакомец глухо застонал, и Мэри Джо почувствовала нему жалость. А еще она торжествовала победу. Возможно, теперь у него появился шанс.
Она еще раз обработала рану, присыпала ее серным порошком и зашила. Покончив с этим, она отослала Джеффа найти дощечку, которую можно было использовать для шины. Пока он отсутствовал, она зашила рану на ноге.
Когда Джефф вернулся, неся крепкую прямую палку, больной был вновь укрыт. Мальчик срезал все сучки и неровности, и Мэри Джо почувствовала прилив гордости. Возможно, благодаря детству, проведенному среди рейнджеров, он часто казался старше своих сверстников.
— Отлично подойдет, — сказала Мэри Джо, ласково взглянув на сына. Тот улыбнулся в ответ. — Подержи его руку, — попросила она.
И снова мальчик послушно оказался рядом с ней, сосредоточенно, без улыбки, выполняя малейшие указания, чуть ли не внушая больному, что тот должен выжить.