На следующий день, я пришла, чтобы преподавать литературу и думала о самоубийстве, когда шла на свой третий урок. Предупреждение Джейми больше не имело силы, и мои ученики больше хорошо себя не вели. Они смеялись, кричали и разговаривали. Казалось, даже больше, чем раньше. Последний час для меня был самым худшим. Дин и Милли хранили молчание, но Трент Рексрот из кожи вон лез и пальцами ублажал под столом Кили, которая сидела рядом с ним, громко разговаривая с Вишесом о будущем «Рэйдерс».
Моя просьба о том, чтобы Трент положил руки туда, где я могла бы их видеть, только привлекла к нему и девчонке, с которой он развлекался, еще больше внимания, и я услышала хихиканье, когда повернулась, чтобы достать книгу из сумки, скорее всего, потому что он засунул свой язык ей в рот, как только покинул мое поле зрения.
Это был ад, и это было именно то, чего я заслуживала.
Джейми отсутствовал в классе, хотя это был и последний раз, когда я вела у него урок. Это только подтвердило то, что мне и так уже было известно: Трент делал все это специально и от имени Джейми.
Они все ненавидели меня.
Мое сердце сжалось от разочарования. Я старалась сосредоточиться на преподавании, но мой разум продолжал возвращаться к нему.
Я облажалась.
Я даже не дала ему возможности объясниться после встречи с его матерью. Естественно, я решила, что он меня предал. Но это был Джейми. Джейми никогда никого не предавал. Он всегда поддерживал тех, о ком заботился. Даже Вишеса…
Вишес.
Когда прозвенел звонок, я встала со своего места, лучшей друг Джейми пронзил меня взглядом.
— Бэрон, — я сделала ему знак подойти ближе.
Он фыркнул, но сделал то, о чем я его попросила. Класс уже опустел, оставив только нас двоих, с подозрением посматривающих друг на друга.
— Где Джейми? — спросила я, потирая свои уставшие глаза. Я едва ли спала прошлой ночью.
— Какая, нахер, тебе разница? — Он зажал сигарету между губами, обыденно поджигая ее в кабинете. — Ты приглядываешь за всеми, с кем у тебя были интрижки? — пробормотал он, с сигаретой в зубах.
Кто-то был обижен.
— Мне нужно поговорить с ним, — сказала я, не обращая внимания на его колкость.
— Я тебя останавливаю?
— Скажи мне, где он.
Он пожал плечами.
— Я не долбанный секретарь. Позвони ему.
— Он не снимет трубку, — раздраженно воскликнула я.
Вишес провел по щеке пальцем той руки, в которой держал сигарету, погруженный в свои мысли.
— Да, он не ответит. — Его голос звучал пугающе спокойно. — Он у меня дома. Дуется, как маленькая сучка. Я бы пригасил тебя, чтобы поднять ему настроение, но я не совсем уверен, хочешь ли ты произнести напускную тираду, чтобы спасти свою задницу или отсосать ему за то, что облажалась.
— Мне нужно поговорить с ним. — Настойчивость в собственном голосе испугала меня. Нужно сделать все правильно, быть просто ошеломляющей. Я просто хотела, чтобы мы решили эту проблему.
— Я не он. — Безжизненные глаза Вишеса удерживали мой взгляд, опустошая меня. — Я не прощаю, поэтому, если ты снова сделаешь ему больно, последствия будут катастрофичными.
Я сглотнула.
— Я просто хочу все исправить, Бэрон.
— Мое имя Вишес, — огрызнулся он.
Черт побери. Что за ребенок.
— Позволь мне увидеть его. Я обещаю, что у меня самые благие намерения.
Братство «СексиЗасранцев» было почти трогательным, если бы не тот факт, что у этих мальчиков было слишком много власти. Надо мной. Над этим городком. Над всеми.
Вишес склонил голову в сторону двери, и я последовала за ним в его фамильный особняк из кирпича и камня, мой «Форд» следовал за его «Мерседесом».
Это было самым длинным путешествием, что у меня было, за исключением моего обратного рейса из Нью-Йорка и Джульярда.
Но это был самый короткий путь к безумию. Моя любовь была наваждением.
И я была готова сражаться за нее.
Глава 15
Он был в бассейне. В долбанном бассейне. Наматывал круги. Его длинное, худощавое, мускулистое тело, словно стрела перемещалось из одного конца бассейна в другой. Я стояла на краю, не уверенная чего бы я хотела: прыгнуть к нему на спину, извиниться или накричать на него. Когда он поднял голову от лазурной водной глади, потемневшие светлые волосы, с которых стекала воды, закрывали его великолепное лицо, мои бедра сжались.
— Ты выглядишь так, как будто тебе разбили сердце, — дала я саркастичную оценку.
Он положил свои руки на плитку и блеснул ровными зубами. Но то была не улыбка, это было предостережение.