- Ну, ты и тварь, - он вытирает нос чистым краем своей футболки, и идет на меня. Но я больше не позволю вытирать об меня ноги.
- Мерзкий ублюдок. – Делаю шаг на встречу, упираясь ладонями ему в грудь, останавливая его. – Когда-нибудь ты пожалеешь о своих словах. Я тебе это гарантирую. Это ты дешевый засранец, строящий из себя короля жизни. Ты кусок дерьма, Дэйм. Запомни это.
Больше нет страха перед ним. Я словно выплеснула его в этих словах. В каждой сказанной букве. Слезы льются не преставая. Облизываю соление губы, которые до сих пор подрагивают от моего монолога.
- Я ни о чем не жалею, и никогда этого не произойдет Ванесса Мартинес. Твои слова просто мусор, не имеющие значения. А вот ты запомни, - хватает меня за шиворот и толкает к двери, - ты жалкая дешевая девка, - открывает ее и выкидывет меня в коридор. - Я был пьян, поэтому и повелся на твое тело. А сейчас, - каждое слово, как удар ножом в спину, - смотря на тебя, - растягивает фразы, чтобы дольше поиздеваться надо мной, - я смотрю и вижу мелкую, ничтожную дрянь. С претензиями и любовью. Я слышал твои слова. Только пошла ты к черту с этим дерьмом, такую как ты можно только трахать во все щели, но не любить. Потому что, ты твою мать ничерта из себя не представляешь. Запомни это, и не думай, что ты особенная.
Стук захлопывающейся двери пригвоздил меня к стене. Слезы нескончаемым потоком стекали по щекам, намачивая рубашку. Внутри все горело огнем, сердце выпрыгивало из грудной клетки. Больно. Нестерпимо, невыносимо больно. До чего же отвратительно слышать из уст любимого мужчины убивающе жестокие слова. Не такого разговора я ждала. Дэйм всегда бы уродом и наглецом. Но сейчас он превзошел самого себя, убил все хорошее, что я замечала в нем. Чувства сгорали при воспиминании каждого сказанного им слова. Ватные ноги подкосились и я беззвучно сползла по стене, садясь коленями на пол. Дура. Сама виновата. Поддалась чувствам и позволила ему обладать мной. Моим телом и душой. Только как бы грубо и унижающе не звучали его слова, все равно понимала, что люблю его. Что он останется в моей памяти. Пусть только в плохих воспоминаниях, которые возможно будут приследовать меня всю жизнь, напоминая, какой идиоткой я была. Тело сковывал холод, руки обхватили колени. Просто смотрела на его двери, пытаясь понять, зачем было так унижать меня. Или все действительно так, как и говорил Дэйм. Я шлюха, раз не сопротивляясь отдалась ему. Для него это был просто секс, но ведь для меня это была любовь. Жестокая, грубая. Но любовь. Я не просила ничего взамен, лишь давая ему то, что он хотел. Да что греха таить, я сама его хотела. Уже давно. Жадно смотря на него каждый раз, я представляла как это может быть с ним. И все произошло. Не жалею. И больше не буду плакать. Но то, что Дамиан Прайс когда-нибудь ответит за каждое сказанно грязное и отвратителтное слово в мой адрес, я обещаю. Я растопчу его точно так же, как это сделал он. Когда-нибудь.
Глава 4
Ванесса.
Тяжелые безжизненные шаги по деревянной лестнице. Последние в этом доме. Комната закрыта на ключ. Вещи собраны и уже отправлены в аэропорт. А я все никак не могу распрощаться с этим домом и воспоминаниями, которые связаны с ним. Мебель накрыта белыми чехлами. Пустые полки в шкафах за день уже успели покрыться легким слоем пыли. Никогда не думала, что придется покинуть его. Последний раз, оглядевшись по сторонам, открыла входную дверь и тут же врезалась в мать.
- Милая все ждут только тебя, - она взяла меня за руку, одобряюще сжимая ее.
- Я иду, - тяжелый выдох. – А что будет с домом? – этот вопрос, бесспорно, интересовал меня.
- Папа его оставляет, на случай если ты захочешь вернуться по окончании учебы в Лос-Анджелесе.
- Правда?
- Правда, милая. Он знает, как ты привязана к нему и к этому городу. Так что детка, ты всегда сможешь вернуться сюда, если захочешь.
- Спасибо мам, - легкие объятия.
- Отца поблагодаришь, это его решение.
Обязательно скажу ему спасибо. И уже собиралась это сделать, как увидела Фэй, перебегающую через дорогу, прямо ко мне на встречу. Сердце сжималось в комок. Меня вынуждали оставить все самое дорогое, что было в моей жизни. И я никак не могла свыкнуться с этой мыслью.