- Дха, – Ответил ему, еле ворочая языком.
- Пить хотите? – Увидел он пантомиму про горло.
Осталось только кивнуть. Через минуту мне принесли воды и, поддерживая за шею, дали попить, буквально несколько глотков. Садисты.
- Готовы поговорить? – Ну, кивнул, лишнее слово сказать больно, в том числе и из-за аппарата искусственного дыхания. – Вы помните, как Вас зовут?
- Кеиджиии Мацуда, – выдохнул я имя паренька, тело которого занял.
- Какой сейчас год?
Пожал плечами, двухтысячные, судя по уровню техники, точнее не скажу. За всю неделю, что я провел в Приюте Героев, как-то не удосужился поинтересоваться. Да и мне все было пофиг, главное – гитара в руках. От одного воспоминания худые пальцы сами начали перебирать лады и струны. Доктор, видимо, подумал, что я нервничаю, так как сразу же добавил:
- Ничего страшного, сейчас две тысячи шестой год, месяц апрель, двадцать седьмое число,- мне осталось только кивнуть, вроде спасибо.
- Я пытаюсь понять, насколько Вы себя осознаете, потому что, судя по показаниям приборов, вы должны лежать бесчувственной колодой, а не глазами вертеть. А последнюю неделю совсем уж что-то странное творится. Ваш организм буквально всасывает в себя глюкозу, витаминные добавки и вообще все, что мы ему даем, а Вы все равно худеете, словно на последней стадии рака.
Еще бы мне не худеть! Пока восстановил разрывы нервных тканей, все шло еще ничего, но когда стал полностью внедряться в организм, тот как с ума сошел. Уже позже я понял, что мозг просто не мог сразу вместить не только мои объемы памяти, ему просто не хватало “мозгов”, если можно так сказать. Плотность нейронов низкая, интеллект плещется где-то на самом донышке, связь подсознания и сознания совершенно не настроена, да много чего не так. Поэтому внедрялся я медленно и печально, помогая организму там, где только мог. Распределял задачи, помогал с полезными веществами, доставляя их куда быстрее стандарта и сразу к “месту приписки”, так сказать. Благо, что смог дотянуться до крови и некоторых желез. Короче, организм подстраивался в авральном режиме, особенно мозг. А для этого ему нужно огромное количество полезных веществ. А тем временем доктор продолжал.
- Так же за это время обнаружены аномалии в потреблении магния, что едва Вас не убило еще раз, сахара, и многих других веществ. Врачи с ног сбились, пытаясь определить, чего Вам не хватает в этот раз. Двадцать три отказа внутренних органов, четыре клинических смерти, более полуста анализов крови, причем самых полных и в кратчайшие сроки...
- Скхоль...ко, – вздох:- дхоктор...ских?
Док сразу понял, о чем я спрашиваю.
- Как минимум три, – улыбнулся он, на мою приподняту бровь. – Физиология мозга, аномалии движения крови, аномалии работы печени. И все это только по результатам анализов за эту неделю. Вы в курсе, что одним своим выживанием всколыхнули врачебные круги так, что это больше походит на цунами?
Я кивнул. Не объяснять же ему, что я просто не мог умереть. Слишком сильно я хочу жить, а воля у меня сильная, тренированная. К тому, же здесь просто удивительный мир, где так много Мастеров боевых искусств и я жуть как сильно хочу у них поучиться.
Мы проговорили с доктором довольно долго, а потом я сделал вид, что уснул. Мозг в стадии перестройки и требует много сил на это дело, так что практически все свое время я провожу в медитации, помогая ему всем, чем могу.
Через неделю, когда я начал принимать пока что жидкую пищу, выводя желудок на нормальные обороты, хотели забрать последнюю капельницу с глюкозой. Да щаззз прям, так я вам ее и отдал, это же мой единственный источник сахара в этой гребаной больнице. Несоленая еда для пациента с явным недостатком солей в организме, это, конечно, дно, но забирать сахар у человека с развивающимся огромными темпами мозгом, это совсем уж днище. Позвал врача, объяснил свою точку зрения, посмотрел на его выпученные глаза, и на меня посыпалось множество вопросов, начиная с того, откуда я это все знаю.
- Просто знаю, – пожал плечами в ответ. – Разочаровывает то, что Вы этого не знаете.
Врач скуксился, отвел глаза и стал снова наседать.
- Да понятия не имею, доктор. Просто знаю откуда-то. И в конце-то концов, верните капельницу, а лучше две верните. И соль в еду, и морскую капусту, йод, знаете ли, тоже нужен для щитовидки. На износ ведь работает...
- Вы бы сначала обсудили это с дядей. А то особое меню у нас недешевое, – перевел стрелки доктор.
- Так Вы бы его уже пропустили, а то чуть ли не все крыло огородили, чтобы меня изучать. Кстати, вам за это еще светит иск на большую сумму. Подохренели вы тут. Я не лабораторная мышь, а человек. И если сюда еще раз зайдет медсестра и попробует взять у меня еще крови, я возьму ее у нее самой. Причем всю.
Дымка темно-синего Ки так придавила доктора, что тот готов был на что угодно, только бы суметь пошевелиться и сбежать отсюда. То, что слабо мое тело, вовсе не значит, что ослабела моя воля. Дядю, единственного оставшегося в живых родственника после той ужасной аварии, пропустили в тот же день.
- Ну здравствуй, племянник, – вошел в мою комнату невысокий, но неприятный мужчина. Весь он был какой-то... Словно не рад мне. Догадавшись, в чем дело, я с места в карьер спросил:
- Семья была богатая? А я выжил. – Лицо дяди скривилось, словно он лимон разом зажевал. – Да ты не сдерживайся...
- И что теперь? – высоким голосом спросил этот человек.
- Теперь, я полагаю, ты мой опекун. – Мужчина кивнул. – Тогда так. Делаешь, что я говорю, четверть наследства отойдет тебе официально. Но если выяснится, что ты предков порешил за деньги, убью самым страшным для тебя способом.
Говорил я ровно, но давление на него оказывал мощное. Настолько, что он начал дрожать крупной дрожью и обильно потеть.
- Я их не убивал! – Скрипуче крикнул дядя. А я вдруг вспомнил, как зовут обладателя этого скрипучего голоса, Мамору Мацуда. В доме моего “донора” тела его не любили. Пропойца.
- Верю, что по крайней мере сам, лично не убивал. Остальное выясним потом. А пока что, поговори с врачом, оплати больничный счет на сегодняшний день, одобри особое меню и прочее. Через неделю жду тебя с бумагами на выписку. Все, на сегодня хватит.
- Л...ладно.
- До свидания, дядя.
- До свидания, племянник.
Осталось только вздохнуть от такого. Отдавать ему четверть состояния, каким бы оно не было, просто напросто жаль, но слово есть слово. Да и деньги смогу заработать еще, главное, чтобы голова была на плечах.
Следующая неделя для меня слилась в два основных действия. Я ел и тренировался, пытаясь заставить свои мышцы двигаться. Получалось пока что с пятого на десятое, но получалось. К концу недели я окреп настолько, что смог пройти целых десять шагов. Ночами не спал – медитировал, приводя организм в норму и настраивая баланс. Только на четвертый день понял, что баланс настраиваю такой же, как был у Баки, только вот разница в телах просто огромна. Пришлось переделывать на норму, а то организм просто пожирал пищу в огромных количествах, переводя ее по большей части в энергию нервной системы, нежели физическую.
Дядя прислал за мной машину, все бумажные дела он уладил еще накануне, и теперь не стал приезжать сам. Это сказало мне, что он хочет свести наши встречи к минимуму. Пришлось вызвать его к себе домой. Дом оказался огромным. Конечно, не поместье, как у Эми Акизавы, но тоже ничего так. Трехэтажный особняк в пригороде Токио, с изрядным куском земли в собственности. Кое-что мне было знакомо, но большая часть окружающего просто затерлась в памяти мальчика.
Меня встретила служанка, она же няня, и она же кухарка. Ее я помнил. Сузу Такако. Тоненькая женщина, с малюсенькими шагами, нежными руками, пахнущими пышками с вареньем из дыни, волосами цвета воронова крыла с каким-то синеватым оттенком, темными глазами и широким на улыбку ртом. Помню, что у нее не очень хорошие зубы, то ли кривые, то ли испорченные, и привычку сопеть, когда она считает, что ты что-то не так сделал. Вот подходит, смотрит на тебя этак укоризненно и сопит, сопит, и так, пока не переделаешь.