- Малыш Кеиджи, как я рада, что с тобой все в порядке, – обняла меня вышедшая встречать няня. – А ты что стоишь. Заводи машину в гараж, а сам на кухню дуй. – Буркнула она на шофера.
- Здравствуй, няня Сузу. Я вернулся. Но пока что не до нежностей. Вызови сюда дядю. Нам нужно о многом поговорить.
- А может ну его? Завтра поговоришь?
- Няня, если бы нужно было поговорить завтра, я бы попросил тебя вызвать его на завтра.
- Ох-ох, не сердись.
- А ты, няня, не спорь. Вот просто не спорь и все.
Совершенно не японский у нас разговор получился, скорее европейский, но меня это сейчас не волнует. Нужно решить все дела, и возвращаться к тренировкам и медитациям. Время утекает, как вода сквозь пальцы. Итак лет пять тренировок потеряно, теперь догонять.
Дядя приехал ближе к вечеру. Он вошел в гостиную, где я медленно и печально шел, вцепившись обеими руками в спинку дивана и обливался потом. Единственное место с нормальной европейской мебелью, блин.
- Присаживайся, сейчас закончу подход, и мы поговорим.
- Спасибо, племянник.
Мне кажется, или дядя стал как-то солидней и спокойней? Это нехорошо. Видимо какие-то рычаги влияния нашел. Я дошел до конца дивана, и повернул назад. Вскоре и этот путь был окончен и я с трудом приземлился на сам диван. Отдышался и спокойно взглянул на родственника.
- Что смотришь?
- Думаю, что же Вас так развеселило, дядя. Осмелели, я погляжу, приосанились...
- Я продал компанию, – довольно улыбнулся этот ушлепок.
- Угу, и где моя часть денег? – поинтересовался я.
- Какая часть?
- 75%, идиот, – рыкнул я, прижав его к дивану Ки.
- В... в... машине... деньги... все...
- Вот уж точно, идиот. Как ты до сюда-то доехал, баран тупоголовый? Ладно. Я тебя сейчас отпущу, а ты, если дернешься, получишь сердечный приступ. Понял меня?
- Д...да... пон... понял.
- Ну тогда, тащи бабки, козел.
Стоит сказать, что он действительно пытался смыться, даже в машину вскочил, но я оказался быстрее. Сидя у окна, я отслеживал каждое его движение, так что успел придавить его по полной. Аж кровь носом пошла, и не у меня. Больше он не ошибался. Открыл богажник, достал три кейса и принес их в гостиную. Открыл, показал чемоданы, заполненые интернациональными евриками и отошел.
Я позвал няню, и отправил ее посмотреть, что там еще в багажничке лежит. оказалось еще пара чемоданов. Попросил принести.
- Это все, что тебе заплатили? – спросил я у дяди.
- Да, за скорость сделки еще миллион накинули.
- Ну ты и дебил. Тебя кинули от всей души. Впрочем ладно. Мне сейчас не с руки выступать. Ты, пошел вон, и никогда больше не подходи ко мне. Более того, предъявишь права хоть на что-то или попытаешься продать, и я тебя просто напросто закажу. Денег, как ты понимаешь, хватит, и завтра чтоб был со всеми, я повторяю, для альтернативно одаренных, со всеми бумагами. Будем переоформляться. Все, выметайся.
На следующий день он прибыл с сумками бумаг, и мне пришлось их разбирать неделю, пока не понял все, что в них было. Хороших новостей было две. Первая, оказывается у меня был свой “детский” счет, открытый родителями на мое обучение. Видимо они меня куда-то в Кембридж планировали отдать, судя по сумме. И вторая хорошая новость в том, что налоги за дом и участок оплачена на сто лет вперед. А налоги в Японии на землю даже не большие. Огромные! Счет, упомянутый ниже, будет мне доступен толко с семнадцати, но я думаю, что на те деньги, которые притащил дядя, мы с няней и водителем Ботаном Хидэяки проживем эти шесть лет совершенно спокойно. Тут миллионов семь будет, так что ладно.
Большая часть денег была переложена в сейф, небольшая пошла на тренажеры и медицинские приблуды, и прочую технику, после чего я принялся за тренировки уже в полную силу.
На удивление, уже к концу полугодия мне пришлось перейти на балансировку организма, как у Баки, и я не прогадал. Жрать стал раза в три больше, но тело быстро и уверенно приходило в норму. Ну, для меня это норма, для кого другого, это конечно, перебор. Но я привык к хорошему, сильному и быстрому телу. Одиннадцать лет, отличное время для тренировок. Вот-вот наступит самый благоприятный период – переходный возраст, так что самое оно.
Растяжка мне, привыкшему к возможности задрать ногу в шпагат и стоять так часами, давалась с болью, потом и матами, но самое тяжелое то, что практически каждую ночь я видел сны. Судя по всему, это кусочки из жизни Баки. Бои на арене токийского спортивного центра, точнее в подпольной его части, лицо его девушки. В общем, просыпался я после таких снов, просто вымотанным. Мне так хотелось донести до него, что я жив, что все хорошо, но не получалось. И честно сказать, я с огромной гордостью смотрел за его победами. Мальчик вырос, стал прекрасным молодым человеком, попутешествовал, выиграл турнир, в общем, есть чем гордиться. В частности тем, что и я приложил руку к воспитанию этого достойного парня.
К концу первого года усердных даже по моим меркам, тренировок, растяжка почти пришла в норму. Появились нормальные мышцы и отжаться на кулачках сто-двести раз перестало быть проблемой. Я расту, и из-за этого кажется, что вся моя работа уходит в никуда, так и оставляя меня худым нескладным мальчишкой. Только вот я-то чувствую свою силу. К сожалению, мне пока нельзя переходить установленные природой ограничения, и терпеть придется до четырнадцати лет в этом теле. В теле Баки переходный период из-за тренировок начался в десять лет. Здесь, только ко второй половине двенадцатого года. Так что придется ждать.
И я ждал. Нанимал учителей по разным видам боевых искусств, по фехтованию, и даже одного военного. Тот научил меня обращаться с ножами, так, чуть выше любительского уровня.
Со школой решил все просто. В третий раз ходить туда у меня не было никакого желания, так что перевелся на домашнее обучение, просмотрел учебники, ничего нового в них не нашел, и забил. Разве что приходил раз в полгода и сдавал экзамены.
Когда мне уже исполнилось тринадцать, во время очередной медитации, я почувствовал в себе что-то иное, то чего раньше не было. Словно, пока я спал, в меня поместили трансформатор высокой мощности, но упомянуть об этом просто забыли. Стало интересно, что это такое и с чем это едят. Оказалось, это не то Ки, которое я использую. Мое, это смесь хм... воли и/или ментальной силы человека. Но это новое Ки, это что-то странное. Может, в телах людей того мира просто не было этого... образования?
Пришлось обратиться в один из храмов, для начала. Эти лысые ребята обычно много всего знают о том, о чем обычным людям знать не надо. И так да, знают, но учить не станут, ибо я не монах. Козлы лысые.
Пару недель послонявшись, пришлось признать, что без помощи тут не обойтись, особенно когда при первом же эксперименте через поры правой руки кровь пошла.
- Надо идти сдаваться Старейшему. Он по-любому в курсе, что это за штука, и как правильно делать. Он тогда в поединке такую скорость показал, что и Баки в поединках сновидческих не показывал, а ведь он-то точно вышел далеко за человеческие рамки. Или сначала подождать четырнадцатилетия, пройти все положенные тренировки и только потом идти? Пожалуй, так и поступлю.
Ждать четырнадцатого дня рождения оказалось тяжело. С того раза, как я почувствовал в себе тот реактор в животе, я стал чувствовать его все время, даже без медитаций, и чем сильнее я становлюсь, тем он больше и... насыщенней, что ли. Сложно не обращать на него внимания. Но я все-таки дождался и поехал в горы. Как и в мире Баки, я с огромным трудом освоил взрыв эндорфинов, но освоил. На этот раз эта тренировка заняла больше четырех месяцев. Еще два ушло на виденную во сне технику “взрыв адреналина”. Баки увидел ее у одного психованного военного, и научился. Так, через сон, она пришла ко мне... После освоения этих двух однополюсных техник, я как и в прошлый раз, подошел к обрыву.
- А ведь не получится, в этот раз, вот чую! – крикнул я. Причем, сам я понимал, что мне просто страшно. Страшно потерять эту жизнь, где я один в теле, и нет нужды оглядываться на желания хозяина тела. Где нет нужды куда-то спешить. Тут все так же, как в первой моей жизни, живи себе, нафига тебе эта Предсмертная Концентрация, а?