Не штаны и не рубаху -
Я купил себе собаку,
"Для чего?" — меня спросили,
Я ответил: "Для души".
Песня о друге. Часть первая.
Утомлённая печень
Задолбался летать буревестник,
Счет на вёдра пошел коньяку,
Плод любви нашей к авторской песне
Зреет ёжиком в правом боку.
Рядом друг мой Борис,
Русской речи изъян,
У Бориса каприз:
Он сегодня не пьян.
Убегаем в тайгу без оглядки,
Получивши от местных люлей,
Нас спасают сырые палатки
И тепло давно мытых людей.
Как без Ленки Парис,
Как без кнопки баян,
Так без стопки Борис
Почти сутки не пьян.
У костра с другом вспомнишь немало
Бывших жён, беспризорных детей,
Жизнь проходит, как дым от мангала,
А с мангалом и жить веселей!
И невнятно Борис
Говорит: "Шоб налей!" –
Непонятный Нарцисс
Среднерусских полей.
Не шерше ля фам ночью по-пьянке,
Не ходи в тёмный лес по грибы:
Ты ж всё время находишь поганки,
А не то, что "хотелося бы".
Листья падают вниз,
Грустно пахнет простор,
Тонкой струйкой, Борис,
Не потушишь костер.
Тает птиц перелётная стая,
Верность женщин подобная ей,
Только крепкая дружба мужская
Альпинистской верёвки прочней.
Глядя в жуткую высь
И (фиг)ню говоря,
Всё же друг мой Борис
Воздух портит не зря!
Песня о друге. Часть вторая.
Потерянное лицо
Крутя по встречной колесо,
Летел хюндай как птица-тройка.
Отдал ментам полтыщи Борька,
На бабках Борькино лицо.
Сержант грузин сказал:"Кацо,
Ты сколько пьёшь и кушай столько!"
И завздыпопил горько Борька
Ездой помятое лицо.
Мария вышла на крыльцо,
На небе догорает зорька,
Под юбку к Машке лезет Борька
И видит там своё лицо.
Жизнь, как протухшее яйцо
И дым Отчизны пахнет ой, как!
На стол селёдку "ложит" Борька -
Такой же запах и лицо.
Взошла луна заподлицо,
Пустыня внемлет Богу, только
Храпит лицом в салате Борька .
И видит Борькино лицо.
Как будто с прорезью сальцо,
Как на мангале помидорка -
Вторичных признаков скатёрка
Покрыла Борькино лицо.
Опохмелиться с утреца,
В лицо засунув сигарету,
Зашёл в пивбар, а пива нету!
С тех пор на Борьке нет лица.
Байда
ПОВЯЩЕНИЕ ФЕСТИВАЛЮ АВТОРСКОЙ ПЕСНИ С ОДНОИМЁННЫМ НАЗВАНИЕМ
Гитару тешила рука,
Гляделись в воду облака
И осквернённая река
Сияла в отблесках заката.
На сцене пучились юнцы
И каэспэшные отцы
Сидели важно, как купцы,
Птенцы несчастного Булата.
Ещё не чувствуя беду,
Лягушки квакали в пруду,
Пейзане слушали бурду
И уносило ветром эхо.
Как дивный сбор осенних трав,
Девиц нетронутый состав.
Каплан сослался на сустав,
Забашта просто не приехал.
И я спросил тогда КучмУ:
"Скажи,Серёжа,почему
Уж всё ни сердцу,ни уму?"
И отвечал КучмА,зевая:
"Тусовки бардов и людей
Не сердца для, а для полей:
От КУчмы и до наших дней
Нитрат - основа урожая!"
Маздофа. Сергею Каплан
Ах, зачем я поехал на слёт,
Лучше б лёг я невинным в могилу,
Были ж ведь и верёвка, и мыло,
Пока я не поехал на слёт.
Зачем влез я в чужой огород,
Лучше б песни по радио слушал
И меня б худсовет не прослушал,
Объяснив мне, какой я урод.
Я тогда бы не бросил завод,
Я бы с акций имел дивиденды,
Жёнам я б не платил алименты,
Не ходил бы раз в год на развод.
Я бы в отпуск катался раз в год,
Я бы на день три раза питался,
Я бы пьяный в пыли не валялся,
Заградив пешеходный проход.
И здоровым я б был, как пилот,
И давал бы прекрасный анализ,
И медсёстры б меня не боялись,
Если б я не поехал на слёт.
А затем я поехал на слёт,
Что маздофа тусуюсь с бомжами -
Их народ называет бардАми,
Но признаюсь, Каплан, между нами,
Что бездарной стрельбы тёти Фани
Не простит православный народ!
Подражение псевдоблатному фольклору
Купил я лепень*, взял билет на Юг.
Мы познакомились в вагоне-ресторане
Вам захотелось соблазнить тогда по пьяни
Меня, уставшего от воркутинских вьюг.
И вы ложИли на ногу ногу,
И я сказал на это: "Детка Роза!
Любовь не доктор, лечит без наркоза,
А без наркоза я боюсь, что не смогу"
Я лепень скинул, чтоб расслабиться чуть - чуть
И закатил слегка рукав своей футболки,
Вы любовались красотой моей наколки,
Я объяснял вам ее внутреннюю суть.
Вы так просили научить вас воровать
И я сказал на это: "Детка Роза!
Любовь – цветок, шо нежен, как мэмоза,
Я не хочу его до праздников срывать."