Второй образ — в чем-то родственный первому, но очень отличный от него. Это образ наилучшего устройства нашей жизни в условиях кризиса. Ведь в момент кризиса приходится делать то, что неприемлемо в стабильный период. Мы уже 15 лет живем в состоянии жуткой социальной аномалии — как говорят, «выживаем», а не живем. Аномалией является и само наше терпение, полное равнодушие к тому, чтобы обдумать и обсудить способы жизни при кризисе. Даже своего отечественного опыта не хотим вспомнить. Не странно ли, в условиях тотальной катастрофы войны население было гораздо здоровее, а преступность несравненно меньше, чем сегодня. В стране кризис, но государственные институты и службы действуют так, будто мы переживаем период благоденствия. Посмотрите хотя бы, как справляли 300 лет Петербурга или какие гусары гарцевали на презентации Президента. Это вещи ненормальные и даже неприличные.
С этим образом в партийных программах в основном провал. Не любят наши политики говорить о неприятном, лучше помечтать. «Виват, Россия!» Ветхие дома рушатся? Ипотека! На хлеб не хватает? Ешьте печенье!
Наконец, третий образ — тот мостик, который партия предлагает построить через пропасть, отделяющую наше трудное кризисное время от светлого будущего. Ведь переход через пропасть («переходный период») — это тоже целый кусок жизни. Нам все время поминают Моисея, который 40 лет водил евреев по пустыне. Мол, и у нас будет так же. Ничего себе! Так давайте, опишите эту пустыню и этот мостик, как и из чего его будем строить, кого будут сбрасывать в пропасть. Тут полный мрак. Взять хотя бы последнее Послание Президента. Там хорошо описана точка А и счастливая точка С. А вот куда делась промежуточная точка В, непонятно. Первая задача — жилье. Надо сделать, чтобы оно всем было по карману, чтобы все запросто зашли в банк и взяли кредит «под будущие доходы». Да, оба края пропасти очерчены живо, но откуда возьмутся эти самые «будущие доходы», под которые добрые банки отвалят каждому желающему по сотне тысяч долларов (как Жириновский по мужу каждой женщине), Послание умалчивает. А что уж говорить о партиях!
Кроме всего этого раньше, во времена марксизма-ленинизма, считалось, что партия должна быть интеллектуальной лабораторией, она должна вырабатывать для своей части общества идеологию — целостную картину мира и человека, власти и государства, собственности и хозяйства, в соответствии с господствующими в этой части общества представлениями о добре и зле. Пока что большинство партий освоить эту функцию не может. «Единороссы» честно от нее отказались, заявив, что вся их идеология — поддерживать Президента. Правые «самоназвались» либералами, стараясь не вникать в смысл этого незнакомого слова, а левые пока что следуют привычной идеологии социальной справедливости. Скорее всего, на крайних флангах эта необходимая работа оживится раньше — они друг друга подталкивают. Но провал центристов, которые стали у нас монопольными обладателями парламента, создает патовую ситуацию. Госдума утратила сам корень парламентаризма, смысл которого в том, чтобы за каждым фракционным выступлением была видна именно идеология, вектор, путь. Следя за их столкновениями в дебатах, общество и нащупывает Большой проект. А штамповать законы, даже самые дурацкие, и царь мог бы, без всякого парламентаризма.
Если бы наши партии действительно стали многопартийной системой и выполняли все эти функции, мы бы именно нащупали этот проект и не застряли бы в небывалом кризисе на двадцать лет. Мы бы смогли «проиграть» программы всех партий — и на практике, и в воображении. А сейчас правители взмахивают руками, как фокусники — то Чубайс, то Греф, но понять смысл их манипуляций люди могут слишком поздно, когда «поезд уже ушел». Если бы возникла система партий, то она бы и стала коллективным автором спасительного проекта — во взаимной борьбе их частных программ.
Так что, как ни парадоксально, партийное строительство сегодня — наше общее дело.
Июнь 2004г.
Новый подход к диалогу патриотов
19 мая в Москве прошла небольшая конференция, на которой обсуждалось положение дел в «левопатриотической оппозиции». Организаторы назвали эту конференцию «От противостояния — к социальной ответственности». Имелось в виду, что оппозиции следовало бы перенести центр тяжести своих усилий с обвинений — как в адрес олигархов и власти, так и в адрес своих соседей справа и слева — на выработку реального и понятного людям проекта по предотвращению хотя бы самых главных, «неумолимых» угроз, перед которыми оказалась Россия после десяти лет реформ.
Когда обсуждался замысел конференции, все сошлись на том, что и речи нет о надежде на то, что олигархи с Грефом дружно восстановят разрушенное хозяйство и отведут от России угрозы. Но сущность этих «субъектов» люди уже вполне понимают, и тратить силы на их избыточное «разоблачение» не имеет смысла. А главное в том, что под хвастливые сообщения о «росте ВВП» изношенность систем жизнеобеспечения и безопасности России достигла того критического порога, за которым начнутся лавинообразные отказы, аварии и отключения.
Специальные доклады экспертов правительства о состоянии систем жизнеобеспечения содержат такие катастрофические оценки, до которых воображение оппозиции никогда не доходило. И что же? Никакого волнения на лице Касьянова или Путина не наблюдается. Их этим не проймешь, они «отключились». Значит, социально ответственный план действий надо вырабатывать в недрах самого общества, и в основном эта работа ложится на организации оппозиции. «Идущие вместе с олигархами» этим заниматься не будут, не для того их подпускали к кормушке. Хотя они-то и организуют демонстрации «против грабительской реформы ЖКХ», которую протолкнули в Госдуме их депутаты. Такой мы видим пошлый спектакль, второе издание «зубатовщины» начала XX века.
На короткий момент конференция вызвала некоторый шум в СМИ — из нее даже хотели сделать маленькую сенсацию. На саму конференцию прибыло много прессы, представители всех центральных каналов. Расспрашивали С.Ю. Глазьева, который был главным инициатором этого собрания и делал основной доклад. Расспрашивая, старались как-то смутить, поставить в тупик, сбить — чтобы потом обыграть на телеэкране каждую неточность или неловкое слово. Ничего не добились — Глазьев отвечал на редкость умело и ясно, да и трудно было его на чем-то подловить. Пришлось телевизионным политтехнологам строить глубокомысленные предположения — «читать в сердцах», как выразился Салтыков-Щедрин.
Главным итогом конференции стала договорённость учредить «постоянно действующее объединительное совещание народно-патриотических сил». Почему оказалась нужна новая «площадка» для такого разговора?
Как известно, уже в ходе перестройки советское общество удалось расколоть с помощью изощрённой программы манипуляции сознанием.
За «реформаторами» пошло около трети населения (потом таких энтузиастов осталось 7-10%, но больше им и не надо — Чубайс и Ходорковский сильны не народной поддержкой). Эта треть впала в рыночную утопию и захотела, чтобы Ельцин с Путиным устроили из России маленькую уютную местность на манер Бельгии для немногих прогрессивных граждан (остальные стали бы чем-то вроде жителей Бельгийского Конго, только не в тропиках, а на вечной мерзлоте).
Главное, чего удалось добиться идеологам, — это разделить всех «старых» -русских, татар, чувашей и т.д. — на два блока. На «красных» и на «патриотов». Поначалу в период головокружения от успехов «демократы» даже применяли совместное ругательство — «красно-коричневые», но потом нашёлся среди них кто-то поумнее и смекнул, что этим они всё-таки способствуют их объединению. Тогда стали напирать на то, что «патриоты» — «белые». На какое-то время эту совершенно ложную идею принял даже кое-кто из коммунистов. Тогда пытались создать Фронт национального спасения как союз «красных» и «белых». Между ними даже разделили роли — мол, красные за социальную справедливость, а «белые» за державность. Ничего не получилось. Ну, какой может быть патриотизм и какая державность, если они не подкреплены социальной справедливостью! О каком державном единении народа может в наше время идти речь, если этот народ разделён на враждебные классы или сословия?