«ARS» — ОН «ARS» И ЕСТЬ, А ПОЧЕМУ — НЕ СПРАШИВАЙ
В следующие семьдесят примерно лет в музыкальном мире набирали все большую силу кое-какие немаловажные вещи. То был период, когда явление, известное как «ars antiqua» все еще оставалось в моде. Название это означает, собственно, «старое искусство» — термин, используемый применительно к тому, что воспринимается ныне лишь ретроспективно. Собственно, и название-то свое оно получило только после того, как кто-то выдумал термин «ars nova» — новое искусство, — означавший, по существу, освобождение от всех стилей и некоторых норм «ars antiqua».
Большую тройку мира «ars antiqua» составляли Леонин, Перотин и Пьер де ла шруа. Леонина часто именуют «optimus organista[*]», то есть «отменным сочинителем прелестных средневековых на слух благозвучий», — многое из написанного им дожило и до наших дней. Перотин был одно время заправилой парижского собора Нотр-Дам. Де ла Круа тоже подвизался в Париже, вытворяя с независимыми мелодиями такое, что и поверить нельзя. По сути дела, Париж стал к этому времени городом далеко не маленьким, а собор Нотр-Дам — так и вовсе большим. В Париж стекалось множество трубадуров и менестрелей, а заодно с ними — монахов и ученых мужей. Поразительным представляется мне его сходство с Парижем начала двадцатого века, городом, в который опять-таки стекались художники, музыканты и мыслители, создавая эротичную, богемистую «культуру кафе». Все это привело к тому, что город наложил свой отпечаток на искусство вообще — и в те времена, и в эти. Впрочем, одно можно сказать с определенностью — и в те времена, и в эти каппучино там почти наверняка стоил дешевле.
ФРАНКО — В ГЕНЕРАЛЬНОМ СМЫСЛЕ
Другими светилами, которые отбрасывали затухающий свет на «ars antiqua», были люди наподобие Франко Кёльнского[♪]. Франко Кёльнский — я понимаю, звучит это так себе, но хорошо уж и то, что он устоял перед искушением записаться в генералиссимусы — был человеком, которому приписывают заслугу установление длительности нот. Сейчас об этом и говорить-то, пожалуй, странно, но ведь кто-то же должен был этим заняться. Подобно тому, как Григорий Великий навел порядок в ровном пении, Франко, всерьез взявшись за ноты, постановил, каким образом надлежит указывать длительность каждой. И разложил все это дело по полочкам — в небольшой книжке, названной «De musica mensurabilis», или, если угодно, «О музыке и мерках»: похоже на заглавие утраченной рукописи Джона Стейнбека, не правда ли?
До той поры принятая повсеместно система указания длительности нот отсутствовала. Франко же стандартизировал «бревис» как единицу музыкальных измерений.
Полубревис выглядит так: — и длится четыре доли.
А вот это минима, она длится две доли.
Ну и так далее, вплоть до, крючок (одна доля) и миловидной, хоть и получившей странное название «полу-деми-семитрель» — своего рода фея Тинк среди нот: хотите, верьте, что он существует, хотите нет.
МАШО — ЭТО ХОРОШО
Теперь о трех главных именах в музыке, какой она была после 1300 года. Машо, Данстейбл и Дюфаи. Первый — носивший романтическое имя француз, поэт и композитор: Гийом де Машо. Опять же прошу простить за очередное отступление, но какое все-таки прекрасное имя. Вот произнесите его сами — Гийом де Машо. Великолепное имя. Машо родился в 1300-м и довольно быстро понял, что обладает дарованиями не только поэтическими, но и музыкальными. К году 1364-му, когда у него впереди было еще добрых четырнадцать лет жизни, его уже вполне можно было простить за то, что он жил себе спокойненько, мирно занимался своим «ars nova» и вообще получал от жизни удовольствие. Я что хочу сказать: если честно, в те времена дожить до шестидесяти четырех — это уже было своего рода достижение, особенно если учесть тогдашнюю новую чернуху… или как ее, «черную смерть». («Ух ты, дорогуша, роскошно выглядишь, сдохнуть можно… А… так ты уже сдохла.»)
*
Лучший органист (
♪
Знаете, мне все кажется, что в те времена вы могли выбирать себе имя примерно так же, как в наши дни выбирают себе происхождение новоиспеченные лорды. Сегодня вы можете без труда обратиться в леди Тэтчер Кестевенскую, или лорда Уилсона из Риволкса, или в кого захотите, — более-менее то же самое вы могли проделать и тогда, только вам не нужно было дожидаться для этого, когда вы попадете в верхнюю палату Парламента. Этим занимались все и каждый. Лично я, пожалуй, предпочел бы зваться Фраем-из-Сохо. А может даже… Фраем с Маршрута 77 автобуса — опаздывал бы себе куда ни попадя и горя бы не знал.