Я был согласен с ними обоими. Трудно было смотреть на это гигантское пространство, сплошь усеянное трупами. Здесь пировала сама смерть, купаясь в человеческих душах и зачёрпывая их страдания своей костлявой рукой. От сюда даже как-то неудобно будет ржавое железо таскать. Хотя, с другой стороны, упокоенным их снаряжение теперь точно не нужно. Полагаю, они будут только рады, если их старые вещи будут дальше служить во имя человечества и истребления проклятой чумы.
Примерно через три часа сборов ржавого металла, меня окликнул Вячеслав. Он звал нас к огромному холму. В начале я так думал, а когда подошёл ближе, то понял, что это никакой и не холм вовсе. Сотни трупов мерзких умертвий, лишь отдалённо похожих на людей, лежали друг на друге, образуя гигантскую возвышенность. И на самом верху блестел на солнце доспех умершего человека. Упав на колени от бессилья, этот воин склонил свою голову и уснул навсегда беспробудным сном. Своей мёртвой обстановкой, этой героической позой умерший автоматически возвышал себя в чужих глазах. Подойдя ближе, я смог прочитать следующие строки.
Именная броня: «Овилус» верховного паладина Арсона
Эта броня имеет короткую, но не менее трагичную историю. Выкованная из голубого железа и освещённая в храме единого Бога, в святом источнике очищения, она стала последней бронёй, выкованной в стране Света. Её носил верховный паладин Арсон. Когда наступила великая эпидемия, орды нечистых появились на Божьей земле, выйдя из запечатанного подземелья, и атаковали близ лежащие деревни. Верховный паладин Арсон вместе с другими Божьими воинами прикрывали мирных жителей, а затем вступили в кровопролитный и самоубийственный бой против нечисти ради защиты других. На этом месте погиб верховный паладин Арсон, отдав свою жизнь во имя спасения остальных. Его броня «Овилус» пропитана божественной силой и благословением самого Бога, а также желанием защитить десятков тысяч Божьих воинов.
Лечит своего носителя и нивелирует негативные эффекты проклятой скверны
— Андрей, думаю, эта броня тебя дожидалась. — сказал Вячеслав. — Давайте подытожим всю полученную информацию. На той стороне было запечатано подземелье, в котором таилось зло. Оковы спали из-за чего-то, скверна вылезла наружу и сразу охватила всю часть материка. Здесь произошло великое побоище, которое человечество проиграло. Проклятая скверна, получается, поглотила весь материк?
— Ну, этого мы точно не знаем. — взял голос я. — Я вам рассказывал про башню острова, помните? Я вас даже туда водил. По идее здесь должна быть похожая. Но перед этим нам придётся завершить начатое паладинами: запечатать подземелье со скверной. Подозреваю, что этот улей по сей день может призывать новых умертвий.
Неожиданное утробное рычание заставило нас отшатнуться от того места, где мы видели труп твари. Как оказалось, она не умерла до конца. Стоящее на двух скрюченных ногах, с отрубленной верхней конечностью и с головой толи коровы, толи собаки, оно смотрело на нас голодными глазами. Андрей не растерялся и сразу впечатал свою булаву противнику в голову, от чего тот упал на землю с проломленным черепом, но снова встал и бросился в атаку.
— Что за⁈ — воскликнул Вячеслав, пуская стрелу в умертвие. Этот ход не возымел никакого результата.
— Андрей, назад! — воскликнул я и разрубил пополам порождение скверны своим двуручным Оклипсом. Слабое золотое свечение объяло тело врага и сожгло его начисто, не оставив после себя ничего. Теперь понятно, почему на поле Тысячи мечей все трупы принадлежали людям. А также понятно, почему они не превратились в ходячих скелетов. Святая сила препятствует этому. Позиция стала резко ясна. Перед походом в подземелье скверны нам было необходимо получить больше экипировки со свойствами Божественной силы. Вспомнив Божий храм и некий источник очищения, стала ясна наша дальнейшая цель. Здесь, правда, ещё много Умертвий.
Глава 6
Священный грааль
Целых четыре месяца ушло на то, чтобы исследовать ту часть материка, которая не была так сильно поражена скверной. Она, и вправду, отравляла. Единственный, кто не был подвержен эффекту проклятия, был Андрей, поскольку его броня такие выходки на завтрак ела. Зато за это время железа нами было переплавлено крайне много. Вся наша экипировка состояла из него. Забавная ситуация, потому что веса этих доспехов я особо не ощущал. На сто процентов уверен, что это Божий замысел, иначе я не могу это как-то объяснить. Месяце на втором нами был обнаружен порт. Абсолютно мёртвый и безжизненный порт, в котором не было ни единого корабля. Такая картина наталкивала на определённые мысли, которые пока что мною не оглашались. На третьем месяце был полностью исследован город, идентичный порту и находящийся от него в нескольких километрах. На самом деле материк был маленький, если его вообще так можно было называть. Да, по сравнению с начальным островом больше раз в двадцать пять, но всё же. И вот под конец четвёртого месяца наша команда вышла к холму. На его вершине словно с поднятыми руками взывало к небесам одинокое строение. Помпезным оно не было, скорее величественно скромное.
— Это храм, скорее всего. А может и нет. — почесав локоть, сказал Вячеслав.
Вокруг этого места не наблюдалась обыденная картина для этого материка, имеющая в себе пару десятков скелетов и одного двух умертвий. Здесь даже деревья сохранили свою прошлую красоту и цвет, трава зеленела и делила территорию с цветами и кустарниками. Обстановка пускай и была заброшенной, и всё выглядело заросшим, однако была живой. Вот это я понимаю Божественное благословение. Оно настолько сильное, что сюда умертвия даже ступать не смеют.
— Ну, нам туда. — сказал я, позвав остальных за собой.
Короткое и громкое эхо было нам ответом, когда мы вошли внутрь. Абсолютно пустое пространство перед алтарём и сам алтарь. Здесь больше ничего не было. Не найдя ничего лучше, мы аккуратно отварили дверцы алтаря и вошли внутрь. Не уверен, имели ли мы право так поступать во времена ещё живой страны Света, но, уверен, сейчас совершенно не до этого. Мы же не собирались осквернять это святое место. Рассматривая внутреннее убранство, я невольно подметил, что это место вовсе не являлось алтарём, как это было в православной религии моей матушки России. Это место использовалось для возведения в статус паладина или рыцаря, наверное. Просто всё намекало именно на это: широкие центральные ворота, стол с длинной раковиной для опускания в него неизвестного продолговатого предмета. Наверняка будущий рыцарь окунал своё оружие, как бы крестил его, нарекал именем.
— Пацаны, тут дверь потайная.
Солнечный свет из окон, находящихся практически под самым потолком, проникал в храм и распространялся почти на всю площадь, кроме нескольких тёмных углов. Вот в одном из таких удобно расположилась дверца без ручки, похожая на облицовку стены как две капли бело-жёлтой краски. Чтобы её нащупать, нужно было специально проверять стены на наличие тайных проходов.
Внизу было очень темно. Укрывшись щитом, впереди шёл Андрей. Вячеслав был в середине и закрывал процессию я. Не очень будет мне удобно сражаться двуручным мечом, если до этого дойдёт, но что поделать. У меня жизнь и работа такая. Минуты через три беспробудной тьмы мы наконец вышли на еле освещённую лестницу, ведущую ещё глубже. Камни непонятного происхождения освещали ступеньки, указывая дорогу. В скором времени дорога завершилась дверью. Переглянувшись, Андрей толкнул её. Резкое движение взболомутило осевшую здесь вековую пыль. Маленькая комната, в которой была кровать, стул, стол и шкаф. На кровати лежало мёртвое тело. Но оно отличалось от всех остальных. Останки тела были нетленны и как бы мумифицированы. Но вот тут важный вопрос: кто бы стал мумифицировать тело в подобной ситуации, когда континент буквально умер. Получалось, что прах был нетленным.
Комнату освещал один такой же камень, что освещал коридор, только в три раза больше. Он был подвешен или вмонтирован в потолок. В шкафу было лишь одеяние, расшитое белыми и золотыми нитями, явно для богослужений. На самом умершем была чёрная монашеская ряса… потасканная, изношенная самим временем. Я подошёл к столу и смахнул пыль с единственного предмета, возвышающегося над ним. Этой вещью оказалась старая книга с пожелтевшими страницами и выцветшей обложкой. «Сага о нашем падении» — было вырезано от руки на кожаном переплёте. Я начал читать вслух, чтобы мои напарники тоже услышали.