Уважаемые, дорогие мои, все вы сливки нашего народа, и все вы сейчас раздумываете о прошлом, настоящем и будущем своего народа, — обратился Ерназар к биям. — Все вы мечтаете о человеке умном, справедливом и гуманном, достойном любви и преданности каракалпаков… Я нашел такого человека!
Многие опасались, что кто-нибудь выкрикнет, предложит: «Пусть ханом будет Ерназар Алакоз!» Такие почувствовали облегчение. Однако все насторожились: ведь Ерназар назовет только одного-единственного!..
Алакоз медленно поднялся и провозгласил, приложив руки к груди:
— Предлагаю Зарлыка-туре! Пусть он первый удостоится звания великого хана каракалпакской земли!
— Мы взрослые люди, зачем нам играть в детские игры? — раздался в тишине недовольный голос Ерназара-младшего.
— Игры-шутки сейчас не к месту! — промямлил Са-ипназар.
— Почему вам самому не стать ханом? — сверкнул глазами Мадреим.
Все разом задвигались, начали изъявлять желание высказаться.
— Не теряйте терпения, сливки нашей земли! — снова повел речь Ерназар. — Не торопитесь! Ханский трон не может принадлежать ни вам, ни мне. Ханом положено быть лишь потомку ханского рода, а такового среди нас нет! Зарлык принадлежит к роду туре!.. По-моему, все ясно как день и потому не стоит долгих разъяснений.
Вновь воцарилась мертвая тишина, но на этот раз она могла взорваться в любую минуту, взорваться непоправимо. Ерназар поспешил подойти к Зарлыку.
— Мудрые отцы страны! Я объявляю Зарлыка-туре великим ханом каракалпаков и преклоняю перед ним свою голову. — Он согнулся как тетива, взял подол черного халата Зарлыка и, приложившись к нему лбом, поцеловал.
Вслед за ним поднялся Генжемурат и повторил все точь-в-точь, как Ерназар.
— А теперь прошу тебя, брат мой! — Ерназар боялся, что процедура может в любой миг сорваться, и обра- тился к Ерназару-младшему.
Тот лениво поднялся, демонстрируя своим видом несогласие, однако преклонил перед Зарлыком голову.
— А ну, Мадреим, твоя очередь! — потребовал Алакоз.
Мадреим все проделал по правилам, но, возвращаясь на свое место, скорчил гримасу.
Ерназар вызывал биев одного за другим; они подчинялись — кто послушно, кто с трудом пересиливая себя. Саипназар не отважился ослушаться Ерназара, но поцеловал подол халата так, будто осушил чашу с отравой… Какая бы ядовитая змея ни извивалась, ни шипела в сердце каждого, Ерназар был доволен: он добился своего, Зарлык провозглашен ханом! Это главное, самое главное теперь, а с биями он управится! Кто попривыкнет, кто смирится, кто поймет…
— Великое, праведное дело свершилось, дорогие мои! Настала пора пожинать плоды, посеянные когда-то нашими предками! — торжественно возгласил Ерназар.
Слова его не доходили, не могли дойти сейчас до сознания биев! Все они чувствовали себя голодными, жаждавшими пищи, которую на их глазах получил лишь один…
— У нас в стране много петухов, и поэтому восход для всех нас наступал в разное время! — Генжемурат чутко уловил настроение биев. — Мы и правда совершили великое дело! Если бы наши славные предки могли об этом проведать, они из гроба благословили бы нас!
— Хе-хе-хе, наш Генжеке, видно, сквозь землю проникать умеет! — с издевкой, себе под нос, буркнул Ерназар-младший.
— От чахлого растения, выросшего в тени, не только плодов, даже зеленых листочков ждать нечего! — откликнулся Кадирмухамед и часто-часто, то ли от смеха, то ли от нервного тика, затряс своей маленькой воробьиной головкой.
Ерназара оскорбило, резануло, что бии так бесцеремонно ведут себя в присутствии хана. Он взял с дастар-хана лепешку.
— Дорогие мои, если я когда-нибудь выступлю против великого хана каракалпакской земли, предам Зарлык-хана, пусть я буду проклят хлебом! На хлебе святом клянусь ему в верности! — Ерназар приложил хлеб ко лбу, потом, спохватившись, протянул хлеб Зарлыку:- Не знаю, может быть, в других странах поступают и иначе, но пусть у нас первым произнесет свою клятву наш великий хан!