Обедали хозяева Каллибека ближе к сумеркам. Они сосредоточенно, мрачно поглощали пищу, вроде бы и не ощущая ее вкуса и запаха. Они выделяли Каллибеку часть вырученных денег, как он догадывался, — совсем незначительную часть, но кормили-поили досыта: на веслах им нужен был сильный гребец. Иногда контрабандисты пропадали на день-два, а то и на три. Каллибек тогда оказывался запертым на замок, в одиночестве, с небольшим запасом воды и пищи — как в зиндане…
Пролетели еще два года его жизни.
Однажды контрабандисты явились в полночь очень возбужденные. Они спустились в свой тайник и вскоре предстали перед Каллибеком с мешками за плечами. Хозяева переложили содержимое в один здоровенный мешок и взвалили его на плечи Каллибека. Мешок был очень тяжелый.
Потом, как обычно, они бесшумно уселись в лодку и приказали Каллибеку грести, соблюдая особую осторожность. Они плыли долго, однако сегодня никто сигнала им не подавал. У Каллибека, уж на что он был вынослив и закален, начали неметь руки. На этот раз ни один из контрабандистов почему-то не подменял его на веслах. Они лишь понукали его шепотом: «Давай, давай, быстрее, быстрее!»
Каллибек заподозрил недоброе. Контрабандисты замыслили избавиться от него! От свидетеля! А потом бежать, скрыться от только им известной беды… Каллибек внутренне подобрался, приготовился к схватке… Один контрабандист набросился на него и тут же, получив удар веслом, с глухим криком полетел за борт. Каллибек не стал медлить и дожидаться, пока на него кинется второй, — приготовился к новому удару. Он успел оглушить рулевого и пихнуть его ногой — тот скатился в море. Каллибек ьидел, как один из утопающих схватился за мешок и так вместе с ним и пошел на дно. Рун левой кричал, ругался, умолял, но дотянуться до лодки не мог — Каллибек отгонял, отпихивал его веслом…
…Каллибека заметили с большого торгового судна и подобрали едва живого…
Начались его скитания из города в город, из страны в страну. Где он только не был: Александрия, восточный Судан, Египет… Менялось вокруг все — неизменной оставалась изнурительная и грязная работа ради куска хлеба, ради того, чтобы не умереть от голода.
В Суэце ему удалось за три года скопить денег на проезд до Бомбея. Каллибек слышал, что в Индию прибывает множество купцов из разных частей света и стран, из Туркестана тоже. Он решил добраться до Индии, а там и до родных мест… Каллибек смог оплатить капитану корабля свой проезд лишь наполовину, остальную половину — работой.
Индия ошеломила Каллибека: огромная страна, разноязыкая, пестрая, очень богатая и совсем нищая. Здесь, как и повсюду, припеваючи жилось людям с толстым карманом, и она была очень неуютной для тех, кто не располагал таковым. И в Индии Каллибек изведал лишения, голод, болезни. Он понял, окончательно понял, что человек без родины — полчеловека, а может быть, и совсем не человек. Он направился на север страны. С кем только судьба не сводила его в его странствиях! Каких только людей не встретил! И все же ни с кем по-настоящему и не сблизился. Попутчики так и оставались для него попутчиками…
Каллибек никого не винил в этом: жизнь самого его сделала угрюмым и скрытным, недоверчивым и подозрительным… Он не внушал людям доверия…
В одном из городов Каллибек познакомился с пожилым седым человеком по имени Аман. Рассказав, что отец его был каракалпак, а мать — индианка, Аман поведал Каллибеку, что отец завещал ему обязательно побывать на его родине.
Каллибек обрел в этом сдержанном, много изведавшем на своем веку человеке не просто спутника, но и доброго товарища: у них была общая цель. Плечом к плечу двигались они по Шелковому пути в Туркестан, на землю предков.
Оказавшись в глуби Каракумов, Каллибек и Аман были уже совсем на пределе сил — измождены, истощены зноем, голодом и жаждой. Верные клятве не покидать друг друга, они готовились вместе принять смерть…
* * *Каллибек призывал на помощь бога, молил продлить им жизнь, хоть на малый, совсем крошечный срок — увидеть бы только на миг каракалпакскую степь, родной аул…
Вдруг Аман слегка сжал его пальцы: Каллибек взглянул на него; из горла Амана вырвался хрип:
— Пески шевелятся… Каллибек оперся на локти.
— Люди! Люди!.. Всадники! — напрягся он, чтобы произнести всего три слова надежды.
Каллибек ошибся, назвав людьми разбойников… Они, будто настоящие пустынные шакалы, обладали зорким зрением: углядели распростертые на холме тела, прискакали.
— Эй, кто такие? Спускайтесь вниз! По-прежнему держась за руки, Каллибек и Аман