— Ну, не передумал, воин? — Нет!
На Ерназара посыпались удары — опять и опять. Он накренился было, словно подрубленное дерево, но не упал, выпрямился.
— А теперь?..
Истязатели сжали кулаки и поднесли их к лицу Ерназара:-не кулаки, а пушечные ядра.
— Мы дух из тебя выпустим. И кишки тоже!.. Да вот… жаль вроде отправлять к дьяволу в ад такого силача. Может, ты еще сослужишь службу Хорезму, а? — оскалился здоровяк. — Взять его!
Палачи схватили Ерназара, поволокли на улицу, поставили на ноги и, осыпая затрещинами и грязной руганью, повели. Они шли недолго. Около сарая, который смутно выделялся в темноте, Ерназара сшибли с ног и кинули внутрь, крикнув: «Взгляни в окно!»
В глазах у него помутилось: прямо перед ним на перекладине качались двое повешенных.
— И тебя виселица ждет! — раздался над ним сиплый голос здоровяка. — Они болтаются здесь, потому что убили двух охранников! Пытались освободить русского лазутчика Грушина. Вероотступники проклятые!
— Грушин — лазутчик? Невежды вы! — гневно сверкнул глазами Ерназар.
Палачи снова набросились па него. Ерназар потерял сознание. Когда он пришел в себя, то понял, что находится где-то в незнакомом месте. Он пошарил в темноте руками. Наткнулся на чье-то тело…
Тихо, Ерназар, тихо! — услышал он совсем рядом.
— Кто это?
— Это я, Грушин!
— Грушин? — Ерназар был поражен и обрадован, он чуть не заплакал. Крепко сжал пальцы Грушина. — Ас-саламу алейкум, как ты здесь очутился?..
…Грушин обнаружил на Каратау залежи мрамора и, счастливый этим, бросился в Хиву, к хану. Он уже строил планы, мечтал, как хан возведет у подножия Каратау прекрасный город. Весь из белого мрамора. И будет тот город сиять в лучах солнца, светиться при лун ном свете, маня к себе путешественников со всех концов земли… В Хиве на него наскочили нукеры, оглушили, бросили в темницу. Что сталось с его помощниками, он не знает…
— Самое ужасное, что эти мерзавцы сделали, — они отобрали у меня тетради с записями, все-все чертежи! — скорбно простонал Грушин. — Понимаешь, Ерназар, у меня там ценнейший материал, важнейшие научные данные! Все это пригодилось бы не только мне, для книги, но и самим хивинцам! Людям, населяющим Хорезм! Ведь вы ходите по богатству и сокровищам, о которых даже не подозреваете! Вот что убивает меня!
Так ведь сам хан дал фирман с разрешением?..
— Хан!.. Что хан! Знаешь, сколько около него вьется подлецов! Шептунов всяких невежественных! Коварных, корыстных людей! Взять хотя бы турецкого ахуна! Этот, к несчастью, еще и неглуп!
Сквозь крошечную решетку наверху забрезжил мутный серый свет. Вскоре заключенным спустили на веревках еду.
— О, да вы тут не голодаете, я смотрю! — воскликнул Ерназар. — В другом зиндане мне приходилось туговато, держали на хлебе и воде.
— Этот предназначен для смертников. — Тогда почему же?..
— Наверно, считают, что толстяки больше страшатся смерти, жаль им расставаться с вкусной пищей.
Потянулись дни, однообразные тюремные дни. Однако для Ерназара они не пропадали зря. Он не стеснялся Грушина, чувствовал себя с ним как с братом — так прост и обходителен был Грушин — и жадно спрашивал обо всем… Как-то он решил узнать у Грушина о его семье.
— Мой отец ученый-зоолог, большой знаток пернатых. Отец мечтал, чтобы я пошел по его стопам, но неволить меня не стал, хотя и в русских семьях, бывает, родители все определяют за детей… — с удовольствием рассказывал Грушин. — Поверишь ли, Ерназар, почему я выбрал другую науку? Из-за близкого друга отца, Николая Карелина. Сколько он путешествовал! История многих стран и народов, в том числе и Средней Азии, — для него открытая книга. Каждый раз, когда он возвращался из дальних странствий, он приходил к нам. Усядется, бывало, в кресле, протрет очки, откашляется и начнет… Господи, какой он рассказчик! У меня прямо перед глазами, будто воочию, возникал хромой Тимур! Бухара, Хива, Самарканд!.. Они, эти города, мне даже во сне снились… Как-то наш друг Бичурин — тоже ученый — упомянул, что когда-то в Китай были вывезены из Коканда и Хорезма саженцы самого лучшего сорта винограда…
— Кто же Бичурину сообщил об этом?
— Умные книги! Он прочитал об этом в каком-то древнем фолианте! Там было написано, что послы Мухаммеда Оспана Халифы — зятя пророка — примерно полторы тысячи лет назад побывали в Китае и там узнали об этом.