Гулзиба опять взялась за мутовку и тут услышала, что бай кричит Рузмату:
— Эй, Рузмат, кончай возиться во дворе! Захвати пару лепешек и отправляйся за дровами! Нам скоро много понадобится дров! В следующую среду я справляю той!
Сидя в мазанке, Гулзиба не могла увидеть, что Рузмат враз набычился, лицо его сделалось пепельно-серым, губы гневно сжались. Но как он, тяжело ступая, отправился в рощу, она слышала.
Улбосын, эй, Улбосын! — обратился бай к жене.
— Ну, что? — проскрипела раздраженно Улбосын.
— Ерназар отбыл в Хиву!
— Ну, а тебе-то какая радость от этого? Я думала — богатство привалило!..
— Оказывается, шуба, которой я одарил его всенародно в Хиве, сделала свое дело!
— Да о чем это ты? — безучастно переспросила его Улбосын.
Ты и сама внушала мне не раз: «Возьми, возьми вторую жену, может, нашу юрту огласит крик ребенка!» Так вот — свершилось! Кумар и Ерназар — благородные люди! Им даже калым не нужен…
— Разве у них кто-нибудь есть на примете?
— А Гулзиба? Они ее покровители. Отказались от калыма, лишь бы сироту-де не обижал… Будем готовиться к свадьбе! Почему ты хмуришься, ведь сорок лет с тобой все поровну делили — и горе, и радость! Ликуй, когда твой муж ликует!
— Да ты что, спятил? Да разве будет от тебя ребенок? Больно долго ты собирался, все сроки миновали! — насмешливо произнесла Улбосын.
— Э-э! Не говори так! Прикоснусь к молодому телу, авось и сам помолодею!.. Однако пора браться за дело. Слетаю к Маулену, хочу, чтобы он был распорядителем на моей свадьбе.
Гулзиба поняла, что судьба ее решена… А Улбосын стиснула зубы: «Кому-нибудь из вас двоих не жить!»
Долго Улбосын не теряла надежду, что и она, как все женщины, ощутит в себе движение новой жизни. Чем больше эта надежда таяла, тем суровее, злобнее становилась Улбосын. Она перестала слезно молить бога о том, чтобы он уравнял ее в радости с другими женщинами; она возненавидела себя за пустое свое чрево. Она устала верить и надеяться. Не уставала она лишь работать: второй такой работящей жены не было во всем ауле… Волосы Улбосын поседели, лицо покрылось морщинами, руки огрубели. Она предлагала баю жениться на молодой, но только непременно на бедной девушке, а ребенка от нее она воспитает сама, полноправная — нет, единственная! — хозяйка в доме. Бай, однако, пропускал все это мимо ушей. Подумывала она и о том, чтобы поженить Рузмата и Гулзибу, а ребенка их взять и вырастить, как своего собственного… Вон, однако, как оно все обернулось…
Улбосын охватила ревность, какой не знала она уже многие годы. «Гулзиба и умна, и красива; еще не законная жена, а мой старый дурак уже разума из-за нее лишился! Что же будет после? Она из него веревки будет вить, приберет все наше богатство. Настанет момент, она шепнет Сержанбаю: «Твоя-де старшая жена мешает мне, надоела», — и он тут же, не успею я глазом моргнуть, вышвырнет меня из дома, как приблудную собаку!.. Как же это я проглядела все, как же не почуяла вовремя несчастья?»
Думы, печали, ревность, злоба одолевали, переполняли Улбосын. Она искала им выход, хотела сбросить с себя их гнетущее бремя, но как, какой найти выход?.. И тут ноги, будто сами, понесли ее к сундуку; она открыла крышку, пошарила рукой по дну, в уголке… «На месте, слава аллаху! Настал день, когда он может сгодиться!» Улбосын давно хранила в сундуке яд. «Только кому из них?..»
Порог юрты переступила Гулзиба. Из нее будто выжали все жизненные соки. В лице не осталось ни кровинки. Злоба вспыхнула в Улбосын с новой силой:
— Ух, змея! Вползла в мой дом и теперь заришься на самое почетное место?
Девушка опустилась на колени, прямо у двери:
— Тетушка Улбосын, не гневайтесь напрасно! Лучше дайте мне, сироте, никому не нужной, никем не любимой, совет!
— Как половчее занять мое место? Да! И ты еще смеешь просить у меня совет?
— Да нет же, нет! — простонала Гулзиба. — Я совсем о другом…
Бледная как полотно, Улбосын сверлила соперницу ненавидящим взглядом.
12
Главный военачальник встретил Ерназара радушно, сам нацепил на него нукерское оружие, что было знаком особого расположения.
— Поздравляю, теперь ты ханский нукер! Держись за меня, будь мне верным другом. Таких лихих молод-цев я в обиду не даю! Я самый преданный хану человек — и близкий! Если он прогонит от себя прощелыгу — главного визиря, посмотрим тогда, кто займет этот пост… Есть, правда, у меня один соперник, младший военачальник Махмуднияз! День и ночь строит против меня козни, да я ухо держу востро… Я определю тебя к Махмудниязу. Можешь не надрываться особенно на службе! Но… но есть у меня деликатное поручение! Его изволь выполнять четко. Присматривай за своим начальником и докладывай мне — лично мне! — о его действиях, если они покажутся тебе подозрительными или опасными для меня… За мной не пропадет — ты еще будешь военачальником, хотя бы вместо того же Мах-муднияза.