— Не удивлюсь, если и наш главный визирь покажется этому безумцу… если он примет его за, за… такого же бездомного бродягу и сироту, как и он сам! — захлебнулся, растерялся, начал заикаться ишан.
— Если тебе дорога жизнь, отвечай: кто подбил вас на это преступление? — Главному визирю сравнение Каракум-ишана не понравилось.
— Я!
— Хочет выказать себя храбрецом, — хихикнул кто-то. — Если ты любишь свой народ, то отвечай правду — народу ты живой нужен! На кой черт ему твое мертвое тело?..
— Я люблю свой народ и тех, кто его любит! — гордо поднял Векторе обезображенную голову.
— Палач, этого тоже волоки к городским воротам, пусть болтается рядом со стражником! Одумается, захочет говорить — мы даруем ему жизнь!
Нукеры обследовали все вокруг! Определить, по какой именно из восьми дорог умчался Ерназар, было невозможно. Главный визирь обмолвился будто ненароком, когда ему доложили об этом:
— Да, да, нескладно получилось! Наш главный военачальник маловато оставил в городе нукеров, маловато!.. Конечно, невозможно предвидеть все, но…
— Я счастлив, что вы убедились в моей правоте, — напомнил главному визирю Каракум ишан, как только они остались наедине.
— Я-то убедился! Убедился! — досадливо поморщился он. — Но вот как быть теперь, как вести себя? Что доложить хану?
— Если дать понять хану, даже тонко, очень осторожно, что вчера он отдал ошибочный приказ, — это равносильно тому, что добровольно пойти на виселицу и самолично накинуть себе петлю на шею… Нужно придумать что-то умное…
— Меня, кажется, осенило! Ведите меня к хану! — потребовал ишан.
— Вы подозреваете, что каракалпаки замахнулись на самого хана?
— Берите дальше и выше! Я подозреваю, что здесь не обошлось без русских! Чует мое сердце, что это все они придумали!
Совершенно подавленный событиями, главный визирь поморгал и растерянно протянул:
— Если на овцу накинуть тигриную шкуру, вряд ли все-таки овца превратится в тигра!.. Я чего-то не понимаю, не улавливаю… Вы столько раз твердили о никчемности русских… Ни на что-де они не способны…
— Овца, разумеется, не станет тигром в его шкуре, но напугать других — напугает… — внушительно втолковывал ишан главному визирю. — Не топор режет, мой великий и мудрый главный визирь, а мастер! Тот, кто искусно им владеет!
29
«Русская стена» показалась Алакозу настоящей крепостной стеной — высокая, прочная, довольно широкая. Рядом с нею был поставлен теплый, удобный и вместительный шалаш. Землю в нем покрыли шерстяными кошмами и туркменскими коврами. И стена, и шалаш пришлись Алакозу по душе.
— Получше да потеплее будет, чем в юртах богачей, — одобрительно хмыкнул он, расположившись в шалаше.
— Ковры принесли Аннамурат и его джигиты, — пояснил Ерназар-младший. — А теперь отдыхайте! Разговаривать и дела решать будем, когда подоспеют все соколы.
На другой день Алакоз проснулся будто заново рожденный. Он с удовольствием напился чаю, заваривать который Ерназар-младший был мастак. Спустя час-другой Алакоза, однако, стало тревожить, что соколы собираются чересчур медленно.
— Не беспокойтесь! Они скрываются в лесах, не хотят наводить на след ханских собак, — успокоил его Ерназар-младший.
— В ваше отсутствие нами тут командовал Михайлов. Очень он умный человек, многому научил нас. Это его затея, чтобы туркмены всполошили своим набегом хана и отвлекли из Хивы часть нукеров. Да разве туркмен догонишь, — засмеялся Ерназар-младший звонко и молодо. — Они рассыпались по степи как горох… Это опять же Михайлов велел нам бежать в разных направлениях. Он очень хотел поскорее освободить нас!
— Ерназар-ага, помните, вы обещали, что обязательно побываем в русском царстве? — напомнил Тенел.
В шалаш пулей влетел подросток лет четырнадцати-пятнадцати и замер на пороге от смущения и растерянности. Судя по всему, он очень торопился — сильно запыхался и никак не мог унять частого прерывистого дыхания. Ерназар удивленно уставился на оборванца, а Тенел обрадовался, вскричал:
— Хау, да это же Каллибек!
Алакоз припомнил, как этот парнишка однажды отчитал его за то, что у него в кармане не нашлось медного гроша. Ерназар-младший решил для острастки спросить мальчика, зачем он здесь, чей он и откуда.
— В ауле ходит много всяких слухов и разговоров о «русской стене», вот я и решил взглянуть на нее собственными глазами. — Каллибек метнул на Ерназара-младшего дерзкий взгляд.