Откусываю маленький кусочек.
Больно. Как же больно.
Я так хочу есть…
Но нет. Не сдамся. Ради Артура.
– Спрашивай.
– В прошлую встречу, – ком встаёт в горле. Тяжело об этом говорить. – Ты назвал Артура своим сыном. Что это значит?
С его стороны летит смешок.
– Так и значит, – откидывается на спинку мягкого стула. – Я вытащил его из тюрьмы, и он прожил у меня несколько лет. Стал мне как родным. «Сынок» ему хорошо подходит.
– Тогда почему ты его убил? – выдыхаю отчаянно. С вопросом. – Разве можно убить человека, которого любишь?
– А кто сказал, что я его люблю? – говорит строго, тихо. Сверлит равнодушным взглядом. – Артур, не более чем этап в жизни. Я подобрал его, так как видел огонь в глазах. Как он боролся. Его били, а он вставал. Его резали, а он отбивался. Его валили на пол, а он поднимался. Этим этот малец мне и понравился. И я взял его в себе. Потому что этому городу нужен новый лидер. Но… Не судьба.
И опять безобразная улыбка отображается на лице.
– Но почему? – недоумеваю. – Ты его убил?
Тот пожимает плечами.
– Он отыграл свою роль. Отомстил за мать. Что ему делать здесь ещё? Драть тебя? Этим займусь я.
Мерзкий холодок бежит по спине.
– Ребёнок? – морщится. – Херня. Таким как Алиеву не нужны дети. Они волки-одиночки. Зачем ему жить? Он уже всё черпнул из жизни. Сделал, что хотел. Встретил тебя. Убил Климова. Забавно, да? Забавнее то… Что он не сделал бы этого без моей помощи.
Его слова всё больше добивают.
– В каком смысле?
Райский опять улыбается. В этот раз довольно. Поднимает взгляд вверх и будто витает в облаках.
– Это я подсказал его людям, что ты – дочь Климова, но есть одно маленькое но… – он резко замолкает. Задумывается. – Хотя, это не для твоих детских ушей. А то разнервничаешься. Мне ни к чему твой выкидыш… Твой ребёнок ценен для меня.
– Почему? – я невольно обхватываю живот руками.
– Потому что, – сверлит взглядом мои ладони, покоящиеся на пупке.
– И это всё? – приподнимаю бровь. – Потому что?
– Ага, – отзывается скучающе. – Ты, конечно, тоже мне нужна…
Он жадно осматривает меня с головы до пояса. Всё, что видит из-за стола.
– И твоё тело…
Я вижу этот похотливый взгляд.
И он… Подталкивает меня сделать то, что я сейчас творю.
Хватаюсь за вилку, и подставляю её к шее. Слегка нажимаю, чтобы Райский не думал, что я играю с ним в шутки.
А от этого он…
Даже подскакивает с места. Смотрит взволнованным взглядом. Но черты лица тут же ожесточаются. Становятся острее.
И пока он не остыл, нажимаю на кожу, и произношу:
– Отпусти меня, – выдыхаю. – Иначе я себя зарежу.
– За ребёнка не боишься? – пытается вразумить.
– Он всё равно умрёт в этом доме, – сглатываю. – Или отправится в детский дом.
– Так уверена?
Мне рассказали об этом остальные. И да, я уверена.
Аккуратно встаю со своего места, делаю шаг назад. А он наоборот, вперёд.
– Не подходи! – выставляю руку. Демонстративно сжимаю вилку сильнее. – Я не боюсь смерти! Поэтому если надо – отправлюсь вслед за Артуром! Одно движение, и…
Я ничего не успеваю понять. Руку обжигает, пальцы ломит, и вилка сама выскакивает из больных ладоней. Шиплю от боли. Их словно ломает.
Но тут же прихожу в себя. Пытаюсь взять её с пола, но меня хватают за шею, и сдавливают прежде, чем я присаживаюсь. Задыхаюсь, открываю рот и глотаю воздух. А Райский смотрит. Усмехается. Победным взглядом очерчивает лицо и тело.
– Эх, зря ты, – качает головой. – Я же хотел по-хорошему. А ты…
– Отпустите, – хватаюсь ногтями за чужие предплечье. Вонзаюсь в него и пытаюсь ослабить хватку. Не могу дышать.
– Саш, отпусти, просит же…
Миг и хватка на шее слабеет. В комнате загорается свет. И я чуть не падаю на пол. Но рука всё ещё крепко держит.
Там, в тускло освещённой части стоят ещё трое. И из-за темноты… Я их не видела. Не почувствовала присутствия. Они так затихли, что я ничего не поняла.
– Отведи её обратно в комнату женщин. И передай Лизе… Ах, нет. Я сам.
Меня волочат на выход, но я не могу шевельнуться.
О чём? Что он скажет Лизе?
Дрожь пробивает всё тело.
Но я ничего не могу сделать. Абсолютно… Ничего.
Глава 74. Майя
Меня толкают в ярко освещённую комнату, из-за чего чуть не слепну.
И когда дверь закрывается, барабаню по ней и прошу меня выпустить.
– Пожалуйста, помогите!