Лучше уж голодать. Тогда я буду отключаться. Терять сознание. И он не почувствует отдачи, а я тем временем… Просто буду спать.
Молчу и не собираюсь брать это в рот.
Мне и так плохо. А этот стол, на котором всё вчера и произошло… Усугубляет. Вновь вспоминаю те картинки. Чувствую на руках стальную хватку. И твёрдый член у входа в лоно.
Передёргивает.
– Решила устроить голодовку? – его голос холоден. Будто плевать, что со мной случится. Но да. Я решила морить себя голодом, лишь бы не чувствовать это дерьмо.
Артуру не нравится тишина. Он отрывается от стола и заходит мне за спину. Всё тело внезапно напрягается. Чувствует, что сейчас что-то случится. Я дёргаюсь. Хочу обернуться, но перед лицом появляется рука.
Сжимают слабо щёки. Но этого хватает. Надавливают на челюсть, заставляя распахнуть рот. В который затекает тёплая жидкость.
– Нет, Майя, силы тебе нужны. Поэтому будешь есть. Хочешь ты того или нет.
Майя. Глава 14. 1
Захлёбываюсь супом и глотаю. Вновь.
– Вот так, – его хищный взгляд врезается в мои мокрые глаза. – Умеешь же быть послушной. Решила голодом себя морить? Не позволю.
И хоть еда поступает в организм, меня мутит. Хочется вывернуть это всё из себя. Но ем. Лишь бы он отстал. Убрал свои руки с моей челюсти и позволил уйти в комнату, где снова лягу на кровать и свернусь калачиком.
Неожиданно, будто слыша мои мысли, Артур оставляет меня, ослабевая хватку.
– Сама, – следует ненавистный приказ, после которого опускаю взгляд в пол. Обхватываю пальчиками ложку и делаю вид, что ем. Чуть-чуть, самую малость, всё-таки цепляю языком.
Мужчине снова кто-то звонит. Поэтому он отвлекается от меня, хватает телефон в руки и, не сводя с меня взгляда, слушает собеседника.
Спустя несколько секунд краем глаза улавливаю, как на его лице расплывается хищная улыбка.
– Да, давай сегодня. Через… Три часа. Я пока подготовлюсь, – посматриваю в сторону мужчины. И лучше бы не делала этого. Его взгляд скользит по огромной майке, сканируя моё тело, кажется, через ткань. Плечи неосознанно опускаются, и я горблюсь. Лишь бы выглядеть не презентабельно. – Пусть позвонит в дверь.
Сглатываю, стоит услышать эти слова.
Кто позвонит в дверь?
Придёт кто-то ещё?
Его дружки?
Будут издеваться надо мной? Насиловать? Что? Он не может сделать этого один?! Нужна поддержка?!
Эти грязные мысли желаю озвучить вслух, но не молчу.
Я устала и хочу домой. Живой и невредимой. Плевать на девственность, главное, только вернуться обратно в семью.
– Что мне нужно сделать, чтобы ты отпустил меня? – я помню его слова про месть, но… Вдруг? Он просто наиграется со мной, возьмёт своё, доставит мне боль и отпустит.
Артур не медлит с ответом. Выстреливает им, поражая прямо в сердце:
– Пока – только умереть. Но я не дам тебе этой возможности, Майя.
Опускаю взгляд вниз и не говорю ни слова. Дрожь не проходит до сих пор. Наоборот, усиливается с каждой секундой времяпрепровождения с этим человеком в одной комнате.
Мне не хочется и дышать рядом с ним.
– Я пойду, – выдавливаю из себя, боясь сказать хоть какие-то слова.
– Иди, – кидает спокойно, но в то же время грубо.
С трудом встаю на ноги. Держусь, только бы не упасть и не разреветься. Хотя очень хочется. Схватиться за волосы, с силой сжать и выдернуть клоками. Рвать, метать и просто кричать, чтобы кто-то услышал.
Но нет. Оказываюсь в своей новой комнате и падаю пластом на кровать. Не двигаюсь, смотрю в стену и молюсь.
У меня есть шанс убежать из этого дома. Есть.
Главное, дождаться момента.
Артур. Глава 14. 2
Смотрю на неё с презрением. Амёба. Не двигается, глядит в стену. Даже не шелохнулась, когда я громко открыл дверь её комнаты. А меня бесит.
Поэтому преодолеваю расстояние между нами в считанные секунды. Хватаю её за лодыжку и дёргаю на себя, наблюдая за округлившимися глазами, в которых плещется страх.
Правильно, боится.
Переворачиваю её на спину и нависаю над Климовой, видя панику на её лице. Вкусную панику вперемешку с отчаянием.
Её ладони, которые, казались, не могут подняться, сейчас упираются в мои плечи. Не может даже оттолкнуть или надавить. Слабая, особенно в этом состоянии.
Она уже сломалась.
И от этого… Мне хреново. Не приносит никакого удовольствия. Видеть её кислое лицо, смирение. Я хочу, чтобы она сопротивлялась. Ненавидела меня. Горела в моих руках. И так же с презрением и ненавистью смотрела мне в глаза.
Но она молодец, выбрала подчинение. Вместо того, чтобы орать и отпустить её.