Особенно через несколько минут.
– Ну-у, ла-адно, – тянет мулатка и всё-таки собирает волосы в хвост. С распущенными было лучше, но плевать. – А чё это с ней?
Кивает на Майю с прорезавшимся голосом. Поначалу не пойму, что твердит.
И когда слышу отчётливые слова, усмехаюсь.
– Хочу...
– Слышала? – поднимаю взгляд на проститутку, или кто она там. – Помоги девочке. От нетерпения горит же вся.
Шоколадка усмехается, расслабляясь. Залазит на кровать, покачивая задом, и подбирается к плотно сжатым ногам Климовой. Кажется, с миллиграммами я переборщил. На её вес… Ладно, похуй. Не умрёт.
Да и эта мысль отходит на задний план, когда мулатка облизывается и хватается за резинку штанов. Тянет вниз. А у меня у самого внизу уже всё полыхает. Держусь, терплю. По-хорошему… Трахнуть кого-нибудь да и всё.
Но нет.
Посмотрим, что скажет Майя, когда завтра протрезвеет. Вернёт себе ясный рассудок, а я напомню ей об этом.
А сейчас…
Наслаждаемся представлением.
Штаны спускаются вниз. Климова жмётся, вертится и пытается освободиться. Не выйдет. Научился хорошо завязывать узлы.
Майка задирается выше, и шоколадка нависает над трепыхающимся телом, вклиниваясь между раздвинутых ног. Майя что-то шепчет, но девушка ей только улыбается и смотрит пьяным взглядом. Задирает майку до шеи и опускает тонкие ладони на стройное, худощавое тело.
Ведёт по рёбрам, вверх, обхватывает холмики с твёрдыми, розовыми сосками.
Делаю глоток и не свожу с парочки взгляда.
Шоколадка, будто читая мои мысли, наклоняется. Проводит языком по горошине и обхватывает её ртом. Причмокивает и посасывает.
Климова отзывается на ласку и выгибается, постанывая в голос. А яйца в штанах продолжают разрываться от невнимания.
Ничего, потерплю. Им хватит на игры минут двадцать? Хватит. А меня, может быть, и нет. Кровь уже давно бурлит в венах, а из груди зверь похоти рвётся наружу. Сжимаю ручку кресла пальцами и продолжаю наблюдать за тонким тельцем.
– Скорее... - смотрите, как заговорила.
– Спускайся ниже, – отдаю приказ. Перевожу взгляд с вздымающейся груди на худые согнутые в коленях ноги.
Мулатка нехотя отрывается. Следует моим словам. Ведёт языком по бледному телу ниже. К развилке между ног по плоскому животу.
Непроизвольно поднимаю взгляд на лицо. Хочу увидеть его, когда девица коснётся её истекающей плоти языком.
И вместо лица вижу взгляд.
Ненавистный, похотливый. И такой жалкий.
Ей нравится. Хочет оргазма, которого никогда не испытывала.
Но при этом шепчет слова, от которых усмехаюсь.
– Я… Тебя… Ненавижу.
Прикасаюсь к горлышку и делаю большой глоток. Горючее обжигает, скатывается по горлу, прямиком внутрь. Дикое пойло.
Усмехаюсь и мысленно произношу то, что крутится на языке. Но так и остаётся в моей голове.
Я тебя тоже.
Артур. Глава 16
– Тебе понравился мой подарок, Майя? – наклоняюсь корпусом вперёд, желая рассмотреть белоснежное лицо с румяными щеками как можно ближе.
Но всё, что вижу – сверкающие от возбуждения глаза.
Ей ведь хорошо. Пусть только попробует отрицать это.
–Ты… – она замирает. Распахивает пухлые, искусанные губы и прикрывает глаза. Глотает ртом воздух. А всё потому, что шоколадка достигает цели.
Метаю взгляд вниз. Девица накрывает языком клитор. Водит красноватым кончиком из стороны в сторону, играясь. А девчонка выгибается и вновь пытается вырваться. Нравится, но сопротивляется.
– Что я? – сужаю глаза, рассматривая каждое движение. Каждый вздох. Трепыхание ресниц.
И всё-таки женское тело и эмоции самое эстетичное, что я видел в жизни.
– Ненормальный, – она поняла это только что?
Поздно. Очень поздно.
Да, я такой. У меня нет морали, принципов. Я живу, как хочу и делаю, что хочу.
Могу убить. Подарить жизнь, сжалившись. Но не сейчас, нет, делать этого не желаю.
Встаю с кресла, выпрямляясь. Делаю глоток пойла и оставляю его на маленьком столе.
Забираюсь на кровать. Сажусь рядом с головой девчонки и смотрю в её лицо. Близко. Считываю всю мимику, не пропуская ни одной эмоции.
Она сейчас такая беспомощная. С завязанными руками. С широко расставленными ногами в стороны. В дурмане.
Стонет, наслаждается. Но ненависть в глазах продолжает гореть. Вижу это чётко, когда она распахивает глаза. И не закрывает. Смотрит точно на меня, источает злобу, гнев.