Поразительно! До сих пор она была уверена, что не умеет лгать!
Джаспер медленно наклонил голову в знак согласия.
— Я все понимаю, но нам нужно навестить дядю, и, поскольку его необходимо убедить в истинности твоего обращения, он должен видеть, как низко ты пала. Чем сильнее ты будешь напоминать потаскушку, тем больше он впечатлится твоим преображением.
«Это просто игра, — думала Кларисса. — И ничем не отличается от тех спектаклей, которые мы разыгрывали на домашних рождественских вечеринках».
Она любила в них участвовать. Мало того, с самого детства уговаривала няню и всех слуг играть в ее незатейливой инсценировке детских стишков. Позже она даже стала писать собственные пьесы, к чему ее поощряла гувернантка. Кларисса всегда считала, что ее пьесы гораздо веселее тех, что обычно ставились на Рождество.
Вернулась Нэн с коробкой румян, пудры и кисточками. Служанка принесла маленькую миску с водой. Нэн ловко нанесла белую пудру на щеки Клариссы и смочила ватку в воде, прежде чем окунуть ее в румяна. Наложила румяна на скулы Клариссы, пальцем подняла грудь и накрасила соски темно-красным, поправив платье так, чтобы они виднелись сквозь кружева отделки.
В качестве финального штриха она взяла палочку румян и обвела линию губ Клариссы.
— Так пойдет, милорд? — спросила она отступая, чтобы граф хорошенько рассмотрел ее подопечную.
— Прекрасно! — Он приподнял буклю со сливочно-белого плеча: — Не думал, что твои волосы можно как-то еще улучшить, но эти букли великолепны.
Кларисса слишком остро ощущала дуновение холодного воздуха на обнаженной груди, чтобы быть польщенной комплиментом. Она видела достаточно размалеванных и напудренных дам на площади и теперь представляла, как, должно быть, выглядело ее лицо: смертельно бледное, с яркими пятнами на скулах и блестящим красным ртом. Просто чудовищно! Не думает же он, что она пойдет по улице в таком виде!
— Я не могу выйти без плаща.
— Шаль необходима, — согласился он. — Ветер сегодня холодный.
— Я принесу плащ, — сказала Кларисса.
Однако Нэн загородила ей дорогу:
— У меня есть прекрасная шаль, дорогая. В комоде, в холле. Нет необходимости идти наверх.
Она вышла и почти тут же вернулась с шалью из индийского тисненого муслина. Осторожно накинула на плечи Клариссы, оставив шею и грудь почти полностью обнаженными.
— Ну вот, это защитит от ветра.
Что ж, это лучше, чем ничего. Но если бы что-то зависело от нее, она бы закуталась в шерстяной плащ и натянула на голову капюшон. Впрочем, было ясно: пока Нэн Гриффитс рядом, ничего не выйдет. Нэн разбиралась в шлюхах и была уверена, что и Кларисса из таких. Но как только они выйдут из дома, она посильнее запахнет шаль.
— У меня для тебя подарок, Кларисса, — улыбнулся Джаспер, сунув руку в глубокий карман камзола и вынимая тонкий, завернутый в шелк сверток. — Маленький сувенир, чтобы скрепить нашу сделку.
Кларисса немного поколебалась, почему-то решив, что, приняв подарок, будет считать себя обязанной чтить условия контракта до самого горького конца. И вдруг осознала, что граф и Нэн выжидающе на нее смотрят. Дальнейшие колебания опасны. В конце концов, подарки всего лишь часть контракта. Уходя, она оставит все.
— Вы слишком добры, милорд, — прошептала она и, взяв сверток, развязала ленту и достала изысканный веер из кружев и перламутра с рисунком, изображавшим карнавальную сцену.
Кларисса медленно раскрыла веер, такой изящный, такой хрупкий, совершенно не подходящий к ее нынешней внешности.
— Я не могу принять его, — тихо вымолвила она, складывая веер и протягивая графу. — Он слишком красивый.
— Чушь! — бросил Джаспер, отводя ее руку. — Прекрасный веер для прекрасной женщины, моя дорогая девочка, и я хочу, чтобы ты им пользовалась. А теперь пойдем.
Он взял шляпу и трость и протянул руку Клариссе. Та повиновалась.
Они вышли из дома, и Джаспер поднял трость. Пара носильщиков портшеза, отдыхавших в тени колоннады, подняли портшез и подбежали к ним.
Джаспер усадил Клариссу и, велев носильщикам идти на Стрэнд, спокойно пошел рядом, что-то говоря в открытое окно. Со стороны казалось, что они дружески беседуют. Однако в их разговоре не было ничего дружеского. Да и беседой это не было, скорее, длинный список наставлений.
— Мне следует предупредить тебя, что виконт Брэдли — сварливый старик, но в юности был распутником и все еще ценит женские прелести. Он ожидает от тебя определенной дерзости, даже наглости. И терпеть не может невинности, так что не трудись ее изображать. Будь немного вульгарной, кокетничай, старайся его очаровать. Думаю, он с первого взгляда поймет, почему я нахожу тебя привлекательной. Не обращай внимания на рискованные реплики: он человек другого века, когда люди говорили все, что думали, не пытаясь подсластить значение слов. Если сумеешь ответить в таком же тоне, значит, понравишься ему.
Кларисса впитывала все это в потрясенном молчании. Разве ей удастся вести себя подобно вульгарной проститутке? Соблазнять старика и, возможно, демонстрировать ему накрашенные соски? Какая мерзость! Ничего общего со спектаклями, которые она разыгрывала в прошлом!
Она раскрыла веер и тут же со щелчком сложила.
Тем не менее, ей придется это сделать. Она сделает это.
— Тебе все ясно? Есть вопросы?
«Тысяча!»
Но вслух Кларисса этого не сказала.
— Звучит достаточно устрашающе, — пробормотала она.
— Да, он обожает запугивать людей, старый ублюдок, — коротко хохотнул Джаспер. — Но к сожалению, мое спасение — в его руках, поэтому ты должна играть так, как никогда раньше. Если это поможет, представь, что он клиент, только с весьма причудливыми вкусами. Уверен, что в борделе ты не однажды развлекала стариков с неприличными, мягко говоря, пристрастиями.
Кларисса боялась расхохотаться. Что за нелепая ситуация! Она сильно прикусила губу, но тут же вспомнила о краске и поспешно протерла передние зубы кончиком пальца. Однако смех угрожал вырваться на волю, поэтому она отвернулась к противоположному окну и уставилась на людную улицу, стараясь подавить несвоевременные эмоции. И тут желание смеяться исчезло. По тротуару, всего в нескольких ярдах от портшеза, но в том же направлении шел Люк. Она поспешно откинулась на спинку сиденья, не в силах унять бешеный стук сердца. Неужели они снова встретились? Впрочем, это неудивительно: они обитают на небольшом отрезке площадью примерно в три квадратных мили. Она не может последовать за ним сейчас, но, как только избавится от присутствия графа, немедленно вернется на Ладгейт-Хилл. Если Клариссе Астли, хорошо воспитанной, образованной дочери сквайра Астли и леди Лавинии Астли, удастся одурачить раздражительного старого распутника, значит, она способна назваться чужим именем и постучаться в кухонную дверь дома Люка под видом гадалки, нищенки или бродяжки, да кого угодно! Наверняка кто-то из слуг Люка видел маленького мальчика, прежде чем его бросили в какую-нибудь адскую дыру.
И неожиданно все предстало в ином свете. Если она сможет сыграть одну роль, значит, сыграет и другую. И чем лучше она сыграет одну, тем лучше ей удастся другая.
Неожиданно осмелев, Кларисса подалась вперед, оперлась локтем о край окна и снова поискала глазами Люка. И даже позволила шали соскользнуть вниз, так что грудь оказалась на виду. Даже если Люк и увидит ее, то никогда не узнает под слоем пудры и румян. Он вообще не ожидает увидеть ее в городе. И тем более до него никогда не дойдет, что размалеванная полуодетая шлюха и есть его племянница.
Он по-прежнему вышагивал по внешней стороне тротуара, помахивая тростью и разглядывая прохожих. И когда повернул голову в сторону мостовой, их глаза на кратчайшее мгновение встретились. Кларисса вынудила себя оставаться равнодушной и устремила взор куда-то мимо него, притворяясь, будто любуется уличным пейзажем.
Но все же в ней поселилась тревога. А вдруг он узнал ее и начнет преследовать? Но он лишь мельком оглядел ее, и даже за это короткое время Кларисса увидела нескрываемую похоть в этих маленьких глазках.