Затем тем же составом, за исключением Бренды Босворт, встали перед домом Смита и на мотив марша «Мужи Харлэка»[7] стали распевать «Позор педофилу» и «Спасите наших детей». Очень скоро из окон башни высунулись головы, и ряды митингующих пополнились соседями. Бренда Босворт, придя домой, первым делом позвонила в «Кингсмаркэмский курьер». В редакции никого не оказалось, кроме сотрудницы отдела частных объявлений, которая дала Бренде домашний телефон Брайана Сент-Джорджа. Бренда позвонила ему и, выказав некоторое презрение к газете, выходящей раз в неделю, спросила, как ей связаться с «Ай-Ти-Эн».[8] И Сент-Джордж любезно вызвался помочь ей, с легкостью отказавшись от скачек, на которые собирался пойти.
Главной новостью субботы стала железнодорожная авария между Батом и Бристолем из-за неполадок со светофором. Примерно в то же время, когда пригородный поезд врезался в задний вагон междугородного экспресса «Паддингтон-Бристоль», в одном из пабов Белфаста взорвалась бомба, четверых ранило. На этом фоне Кингсмаркэмский скандал не привлек ни радио, ни телевидение. Газеты вроде «Сандэй Миррор» и «Мэйл он Сандэй» хотя и оценили усердие Брайана Сент-Джорджа, пытавшегося раздуть из этого происшествия «новость дня», вышли без его статьи.
С трех до пяти дня большая часть жителей Пак, Ариэль и Оберон-роуд бросила Колина и Дебби Краунов вместе с Брендой Босворт в гордом воинствующем одиночестве и отправилась смотреть матч международного турнира по футболу в прямом эфире.
— Что за дурацкий цирк! — сказал миролюбивый сосед Смитов, который наблюдал за Крауно-Босвортской деятельностью и, пока мог, терпел песнопения. Но за пять минут до футбольного матча его терпение лопнуло.
Он отправился на Йорк-стрит и отыскал там двоих констеблей, которые совершали обход, — Мартина Демпси и Лидию Уингейт.
Полицейские пришли с ним на Оберон-роуд и попросили всех певцов и знаменосцев разойтись по домам. Колин Краун пытался возражать, но недолго. Приведенные из парка дети громко требовали еды. Так или иначе, к трем пятнадцати все разошлись по домам, то есть «рассредоточились», как выразился констебль Демпси.
После этого представители правопорядка поднялись на третий этаж башни и, постучав в дверь квартиры Джона и Рашель Кинанов, попросили хозяев снять транспарант. Ожидая протеста, они удивились, встретив молчаливое согласие. Джон Кинан был согласен на все, лишь бы его не отвлекали от футбола. Он отправил жену к соседкам, и женщины совместными усилиями сняли подстрекательские лозунги. Когда Демпси на углу улицы обернулся, то с удовлетворением отметил, что инцидент исчерпан и можно спокойно возвращаться на свой пост.
В течение всего этого времени Томми Смит ничем не выдал своего присутствия в доме № 16 по Оберон-роуд. В четыре Сьюзан Смит рискнула выйти в магазин и через сорок пять минут вернулась с двумя большими пакетами продуктов. Вокруг не было ни души, квартал будто вымер, на самом деле все, включая отца с женихом, прильнули к экранам телевизоров и смотрели матч. В семь вечера Гарри Уиллс тоже вышел из дома и по привычке отправился в паб. Но вместо обычной «Короны и якоря» на Йорк-стрит он решил, что разумнее пойти в отдаленную «Крысу и морковку», где его никто не знает.
Воскресные газеты пестрели сообщениями о крушении и взрыве бомбы. Вексфорд принес их в спальню вместе с чашкой чая для Доры. Вчера она поздно легла, и сейчас все еще нежилась в кровати. Но сначала он проверил, что о Смите в прессе нет ни слова. В миле от их дома, в треугольном дворе с башней, было тихо и спокойно. Транспарант исчез, а окна дома № 16 по-прежнему закрывали глухие шторы. К десяти утра Колин Краун еще не продрал глаза после ночной пьянки с Брендой Босворт и ее сожителем Мирославом Златичем. Мирослав с Брендой тоже еще спали, поэтому два маленьких сына и дочь Бренды встали сами, сами приготовили завтрак и сами пошли в Йорк-парк в компании двоих юных Кинанов и троих Хебденов с Ариэль-роуд.
Суббота для Лиззи Кромвель стала одним из самых приятных дней в жизни. Она находилась в центре внимания, все ею восхищались, баловали. Хэйли купила ей мороженое, а Кейт угостила всех обедом на именинные деньги и уговорила ее выпить водки со вкусом черной смородины, «для здоровья». В ее «положении» нужно о себе особенно заботиться, говорили они. Посидев немного в баре, вывеска которого гласила, что это заведение «которое никогда не закрывается», они выпили несколько неположенных им по возрасту коктейлей и отправились на Стовертон-роуд к матери Кейт. Брат Кейт, Даррел, угостил их рыбой с жареным картофелем и гороховым пюре, а потом они все вместе смотрели «Секреты Лос-Анджелеса».
Домой Лиззи вернулась почти в полночь. Она ожидала неприятностей, но Дебби сказала только: «Не поздновато ли?» А Колин Краун добавил: «Какой смысл запирать конюшню, когда дурная лошадь уже понесла?»
Воскресенье, казалось, будет не хуже. В десять к ней снова зашли Кейт и Хэйли с новой девушкой Шарлоттой. Эта Шарлотта, потрясающая красавица ростом более шести футов, с рыжими волосами до пояса, была знакома с сотней парней, включая четырех мотоциклистов из Помфрета, обещавших подъехать в одиннадцать к парку. Девушки чинно прошлись по Хай-стрит, заглянули в единственный магазин в центре города, открытый по воскресеньям, накупили батончиков «Твикс», чипсов и направились к парку.
Увы, ожидания дня не оправдались — парни не приехали. Лиззи, Хэйли, Кейт и Шарлотта слонялись по парку, поедая чипсы и шоколадки, валялись на траве и слушали историю беременности Лиззи. Каждый раз она рассказывала по-новому, и на данный момент у ожидаемого ребенка оказалось три предполагаемых отца. Хэйли заметила это, но Лиззи велела не спорить с ней, поскольку в ее положении вредно нервничать.
Когда девушки окончательно поняли, что мотоциклистов сегодня не дождутся, они пошли домой. Но другим путем, не через Хай-стрит, а через детскую площадку — так ближе всего до Мюриэль Кэмпден. На детской площадке юный Кинан и Босворт-первый сидели на качелях, Босворт-второй вместе с двумя Хебденами лазали по шведской стенке, остальные гоняли мяч. Девушки замедлили ход, и Хэйли сказала, что хочет прокатиться с горки, которой в детстве она боялась.
Большинство домов Оберон-роуд выстроились вдоль парка, но дома с 14 по 19 выходили прямо на детскую площадку. Хэйли скатилась с горки второй раз, подняла голову и заметила мужчину, который стоял у окна верхнего этажа и явно наблюдал за играющими детьми. Это был не 16-й дом, а мужчина не Томми Смит, а его сосед из 18-го, который вчера привел полицию. Тони Митчелл на шесть дюймов выше Смита и лет на двадцать моложе, но на такие мелочи Хэйли не обратила внимания. Неловко съехав с горки, она завопила: «Педофил! Педофил на нас пялится!» Ее крик подхватили подружки, а затем и дети, которым уже надоели качели и горки. Все они, с Хэйли во главе, вопя: «Педофил! Педофил», побежали к Мюриэль Кэмпден.
Девять детей и четыре подростка — Лиззи со всеми наравне, о «положении» даже не вспоминала — с громкими воплями промчались по Оберон-роуд, подняв по дороге неимоверный шум. Жители Оберон и Пак-роуд выглядывали из окон, выходили на улицу, желая узнать, что стряслось.
— Старый извращенец высунулся из окна и пялился на детей, — выдохнула Шарлота.
Ей вторила Лиззи, тоже задыхаясь от бега:
— Он смотрит на них и хочет к ним подобраться.
Бренда Босворт выскочила на улицу в ночной рубашке и плаще, взвизгнула и сгребла своих ненаглядных Шона, Дина и Келли в спасительные материнские объятия. Правда, тут же их отпустила, когда Колин Краун скомандовал детям пройти в его дом, где они будут в безопасности, пока «взрослые не разберутся со всем этим». Он захлопнул дверь, и решительно направился вместе с Дебби к дому № 16.
Тем временем Джон и Рашель Кинаны добежали до лужайки перед башней, где их уже встречали человек двенадцать, двое из которых вооружились — один свинцовой трубой, а второй — кирпичом. Снова появились плакаты «Педофила гнать!» и «Спасите наших детей!». Их водрузили на себя Джо Хебден и его приятель, заглянувший к нему поговорить о двадцатипятилетнем «триумф-геральде», которого собирался продать за двести фунтов. Владелец старого автомобиля стал первым из многочисленной группы поддержки, кто почуял драку. Как они узнали об этом, каким образом разнеслась по городу эта новость, остается загадкой. Но к моменту, когда почти все родители из квартала Мюриэль Кэмпден собрались на газоне перед башней и слушали речь Бренды Босворт о «зле среди нас», к Ариэль-роуд уже стекались люди со всех концов Кингсмаркэма. Большинство добирались пешком, но были и те, кто ехал на машинах, мотоциклах и даже микроавтобусах.