— Вот и я пришёл! — сказала девочка.
Это была Аня Мамедова.
Лицо её было бледно, ветер рвал её чёрные косички с яркими ленточками, но маленькая фигурка стояла прямо и почти не качалась под бурей.
— Зачем ты принесла этот тяжёлый камень? Брось его скорей! — крикнула учительница.
— Я нарочно взяла его, чтобы ветер меня не унёс.
— Я боялась опоздать в школу, а ветер не пускал, и я долго несла этот камень. И вот я пришла — Аня Мамедова. Дай скорей руку, — сказала девочка, напрягаясь изо всех сил, чтобы не выпустить своей ноши.
Тогда учительница, борясь с ветром, подбежала к Ане Мамедовой и крепко обняла её.
И так, обнявшись, они вдвоём вошли в школу, а камень бережно положили на крыльцо.
Ураган ещё шумел.
Но дуб, мимо которого они проходили, заслонил их от ветра, широко раскачивая над ними свои могучие ветви. Ему тоже понравилась эта девочка, которая принесла с собой тяжёлый камень, чтобы, не сгибаясь, крепко стоять под бурей.
Он и сам был такой.
1943
Каникулы
Свои желания, которые часто посещали Володю Ибряева, он всегда считал весьма необычными.
Совсем недавно ему вдруг захотелось пожить под кустом, росшим у решётки бульвара.
Он забрался туда и просидел там до тех пор, пока его не выгнал сторож. Но, пока сторожа не было, Володя успел всё же хорошенько подумать о самом себе.
Он оглянулся на все девять лет, протекших с самого его рождения, и пришёл к заключению, что повидал-таки на своём веку немало. У него был велосипед московского завода — прекрасная машина, выкрашенная в зелёный цвет, он летал с отцом на самолёте, ездил под землёю в метро, катался на пароходе по Москве-реке и даже однажды на Чистых прудах сам правил верблюдом, запряжённым в тележку.
Одного только не испытал в своей жизни Володя: он никогда не плавал на плотах.
Но, вспомнив об этом, Володя ничуть не огорчился. Кататься на плотах по реке представилось ему делом очень лёгким, и уж во всяком случае куда легче, чем ездить под землёй в метро.
Однако больше, чем плоты, занимало, пожалуй, Володю то обстоятельство, что за всю свою жизнь он не разорил ни одного птичьего гнезда.
Он даже не знал, как выглядят настоящие птичьи яйца, потому что те яйца, которые из «Гастронома» по утрам приносила мать, Володя настоящими признавать не мог. Какие же это яйца, если их едят всмятку по утрам и если на каждом из них стоит помеченное чёрной краской число! Но и это дело показалось Володе пустым. Стоит только выехать из Москвы подальше, и у него будет сколько угодно яиц.
Так и решил он сделать.
И с тех пор у него появилось новое желание: он стал проситься на каникулы к тётке, которая жила где-то далеко в деревне, на самом берегу Днепра.
Мать долго не соглашалась отпустить туда Володю одного.
Но вот однажды сама тётка приехала в Москву, и Володю отправили с ней.
Одно только удивило Володю с самого начала: деревня, куда привезла его тётка, оказалась городом — главная улица была вымощена камнем, и по пей от лесопильного завода до вокзала ходил длинный автобус.
Но зато дом, где жила тётка, стоял действительно над крутым обрывом на самом берегу реки.
И внизу, посередине реки, медленно плыли плоты. Они лежали плоско на воде, неуклюжие, громоздкие, и по вечерам на них зажигались костры.
Как горели они там на смолистых брёвнах, окружённые со всех сторон водой?
Этого Володя никак не мог узнать.
Когда бы ни посмотрел он на реку — днём ли, вечером, — она всегда бежала мимо, унося с собой плоты, и ничто не стояло тут на месте.
Даже облака и те убегали от него на другой, более низкий берег.
И, с досадой отвернувшись от реки, Володя отправлялся в сад за домом отыскивать гнёзда.
Но и гнёзд нигде не было видно.
В саду, обнесённом дощатым забором, росло лишь несколько кустов крыжовника и одна только груша, высокая, как липа.
Не на ней ли вьют свои гнёзда птицы?
И однажды Володя попробовал взобраться на неё. Он до крови ободрал о кору колени и руки и изорвал в клочья свой галстук, зацепившись за острый сучок. Но вершины не достиг.
Очутившись снова на земле под деревом и потирая свои расцарапанные ладони, Володя с огорчением подумал: «Где же тут гнёзда?» И никогда в жизни так сильно не хотелось ему найти гнездо, как сейчас.
Вдруг позади раздался звук шагов.
Володя обернулся.
По саду, раздвигая кусты крыжовника, шла девочка Фимка, каждый день приносившая тётке из деревни Брусяны молоко. Она ступала по земле легко, потому что всегда ходила босиком и была проворна, как мальчик.