Петя, улыбаясь сквозь слезы, крепко сжимал в руках своего старого друга и спрашивал:
— Ты один? А где остальные?
— Там они. И мяч там… — Нетак указал на вертолет, парящий уже за чертой города. — Надо бежать за ними!
— Пешком не пойду, давай машину! — заявил вдруг Петя.
— Какую? — не понял Нетак.
— Легковую!
— Ах, легковую! Крытую или открытую? «Победу» или «ЗИЛ»?
— Все равно, — настаивал Петя.
— Ах вот как! — рассердился Нетак. — Тогда пойдешь пешком.
— Не пойду!
— Пойдешь!
— Не пойду!
— Пойдешь!
— Не пойду!
— Ты так, значит?
Нетак был игрушечным упрямцем, а Петя — настоящим, живым. Так разве же мог ненастоящий переупрямить настоящего? И Нетак сдался. Он уступил еще и потому, что увидел рядом детскую коляску — транспорт, в котором можно ехать не только сидя, но и лежа.
— Ладно, — сказал он, — поедешь на этом. Колеса есть, подушки есть — чего тебе еще надо?
Петя, не задумываясь, пошел к коляске, мокрого хозяина которой унесли в дом перепеленать.
— И поеду! — сказал Петя. — Какая разница, на чем ехать?
Он был человеком не гордым и, не задумываясь, ввалился в коляску. Экипаж затрещал и присел на рессорах. Туловище толстого Пети с трудом уместилось в коляске. Ноги, конечно, не поместились и рогаткой торчали вверх, упираясь в небо расшнурованными башмаками.
— Заводи, поехали! — приказал Петя и вставил в рот бутылку с соской, которая лежала на матрасике.
Нетак затрещал, зафыркал, как мотор, уперся руками в заднюю стенку коляски, и она покатила вниз по тротуару, разгоняя и удивляя прохожих.
Коляска то и дело натыкалась на стены домов и на людей.
Эй, повнимательней! Эй, поосторожней! — кричал из коляски Петя, предупреждая пешеходов.
Вскоре за ними хвостом бежала детвора.
— Глядите, лилипут Гулливера везет! Лилипут Гулливера везет! — кричали они.
А на другой улице ребята, которые узнали Петю, сочинили специальную дразнилку и хором распевали ее:
Но Петю нисколько не тревожили дразнилки и возмущенные возгласы прохожих. Ему было удобно, он дремал и, чмокая толстыми губами, потягивал сладкое молочко.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
«Спасайте Петю!…»
Не думаете ли вы, случайно, что дома забыли о Пете? Конечно, не забыли.
После побега в квартире Маминых-Папиных было объявлено что-то вроде военного положения. Установлена связь со всеми городскими отделениями милиции, и оттуда во все концы города посланы разведчики. Поминутно звонил телефон — бабушка принимала сообщения о ходе поисков.
В этой работе не принимал участия только дедушка. Он с утра ушел с псом Сарделем на поиски недостающей тонны металлолома.
Тут надо напомнить, что дедушка в прошлом был неплохим охотником. Он сумел натаскать Сарделя на ржавое железо так, как иных охотничьих псов натаскивают на уток или зайцев.
Теперь, учуяв в каком-нибудь дворе запах металлолома, Сардель делал охотничью стойку и тянул дедушку в подворотню.
Так вот, в разгар событий дедушка позвонил по телефону-автомату домой и радостно сообщил, что в шести кварталах от дома он нашел…
Бабушка, не дослушав, выронила трубку и, присев на стул, радостно сообщила:
— Он нашел!…
Трубку схватила мама:
— Кто нашел? Что нашел?
— Нашел колесо, — послышалось в трубке.
— Какое колесо?
— От трактора! — ликовал дедушкин голос. — Три пуда железа! Сорок восемь килограммов.
— Никаких колес! — крикнула в трубку мама и, разъяснив положение, велела дедушке немедленно заняться поисками Пети.
Повесив трубку, мама продолжала давать новые указания:
— Позвоните в бюро потерь и находок и сообщите Петины внешние приметы!… Мальчик умный, ласковый, похож на меня, лицом немного на папу, больше всего любит меня и все сладкое… Дуся, готовьте продукты на дорогу!…
В углу на стуле сидел бледный папа. Он совсем был не против того, чтобы Петя поехал в лагерь, но сказать об этом никак не решался.
— Только ты, только ты во всем виноват! — без конца повторяла ему мама. — А теперь, когда неизвестно, что с сыном, ты сидишь сложа руки!
Но папа как раз не сидел сложа руки. Он поминутно разводил ими, не зная, что предпринять, что ответить маме. И хотя он уже отлично знал, куда убежал Петя, повторял один и тот же вопрос: