Больше не зная, как ещё помочь, Асами подошла к Рэю и обняла его со спины.
Уже предчувствуя то, что тот скажет, она первая раскрыла рот:
– Если кто и достоин объятий, так это ты. Ведь ты не струсил и готов был отдать свою жизнь добровольно. Я горжусь тобой, хоть и готова ударить за то, что хотел оставить меня.
Рэй опустил голову ещё ниже. Его рука плавно легла на руку Асами, которая покоилась на его поясе.
К ним медленно подоспела Мэнэми. Её образ был полностью разбит. От былого веселья не осталось и следа. Зрачки расширились, а пряди повыскакивали из пышных кос. Подойдя вплотную, она внезапно тоже обхватила Рэя и стала горестно реветь.
Её сопливое лицо терлась об его одежду, а губы выдавил нечленораздельные слова. Асами расслышала только парочку:
– Рэй… Я…. Столько учеников… И Манабу, и Тэкэо… Они все!..
Её стенания усиливались с каждым произнесенным словом.
Рэю это было несвойственно, но вторую руку он положил Мэнэми на плечи и легонько постучал. Девушка отстранилась и со слезами уставилась на него.
– Но я благодарна тебе, Рэй.
Её слова повергли мужчину в шок. Он глупо, будто не расслышав, выдавил:
– А?
– Даже если мной управляли, и я не могла ничего поделать, но видела я всё! Я знаю, что ты использовал технику и спас кого смог. Когда с неба посыпался дождь из учеников, то ты подхватил ближайших и до тех, до кого мог дотянуться. Ты изнемогал… Но сделал это. Спасибо тебе!
Она вновь кинулась ему на шею, и глаза мужчины наполнились болью.
Асами ещё сильнее сжала его руку, показывая, что она с ним. Ей хотелось закричать в рупор: «Вот видишь! Жизнь за жизнь! Ты искупил свои деяния!»
Но это бы не помогло, а лишь наполнили бы его новым отчаянием. Поэтому она сжала губы и на этот раз не стала скакать и разыгрывать циркового артиста. Сейчас всем было не до её глупых ролей, да и ситуацию бы это не улучшило. Иногда людям просто требовалось поплакаться и высказаться, а не затмевать это всё хохотом да весельем.
Ночь закончилась быстро. С луной и звездами исчезали и надрывной плачь, и неразборчивый лепет. Умерших учеников, накрытых белыми саваннами, отправили по родным домам. Никто в ордене не считал, что они имели право располагаться чужими телами и заботиться о месте, где те должны быть захоронены.
Скорбные объяснительные письма также последовали вслед за повозками.
Стоило очистить орден от тел, как все учителя собрали совет, в котором присутствовали и ученики. Каждый преподаватель быстро провёл перекличку, сверяя количество последователей. И результаты многих вновь привели в отчаяние.
Затем они зажгли фонари и благовония. Первые они отправили в рассветное небо, прикрепив записку. Так они прощались, извинялись и напутствовали на пути к новой жизни. Вторые поставили в дома умерших, чтобы успокоить их души.
Многие задавались существенным вопросом: «Что делать дальше?». Перемусолив тему, они направились к поместью главы и потребовали от госпожи Фудзимото выйти и объясниться.
Не дождавшись ответа, учителя проникли внутрь, но наткнулись лишь на качающийся на веревке труп. Никакой записки госпожа не оставила. Лишь сняла изысканные туфли и поставила их рядом со входом. И не забыла смыть макияж. Её лицо казалась ещё пуще бледным, чем когда та наносила пудру.
Без главы орден не мог существовать. Никто не решался занять его место, да и не мог. Поэтому учителя собрали своих учеников на последний в их жизни урок.
Поочередно каждый из них общался со своими последователями в павильоне «Стараний».
И вот дошла очередь и до Рэя.
Мужчина сидел перед тремя своими последователями, чудом спасшимися этой ночью. Кин не нацепил привычную улыбку на лицо, а Нэоко не поправила прическу. Её волосы были растрепаны, но, казалось, её это в данный момент не волновало. Асами надела привычную синюю форму с заштопанной штаниной.
Все это напомнило ей то время, когда они стояли здесь впятером перед учителем и внимательно вслушивались в каждое его учение. Тогда их было пятеро: Тэкэра, Широ, Нэоко, Кин и сама Асами. Теперь же их осталось лишь трое. Душа Тэкэры навсегда была похоронена в этом мире, а Широ к концу жизни обрел покой, но всё же лежал в той же повозке, что отвозила других учеников. Наверняка, его мать будет убиваться от горя. За такой короткий срок она потеряла и мужа, и сына. И продолжала жить в неведении о помыслах и деяниях своих дорогих людей. Асами не хотела тревожить бедную женщину и уже хотела указать в письме, которое она помогала составлять, что Широ погиб как герой, защищая орден. Но Рэй не позволил ей этого сделать. Чтобы с Асами сняли ярлык преступницы, миру придётся узнать правду. Ей не хотелось очернять Широ, лишь чтобы доставить горюющей матери боли и позлорадствовать над его недобрым именем; но в итоге пришлось это сделать, чтобы обелить своё.
Рэй оглядел горсть своих учеников и тяжко вздохнул:
– Думаю, мне нечем вас больше учить. И если честно, я даже не знаю, что сказать вам на прощание. Сегодня все учителя произносили душераздирающие речи, наставляя своих последователей на истинный путь. Мол, бойтесь своих желаний и видите, к чему они приводят. Кацу Фудзимото оказался отличным примером! – беззлобно повторив чужую речь, Рэй и продолжил: – Но я не считаю, что всех нужно ровнять под одного человека. Теперь я думаю, что человек должен стремится к своему желанию с открытой душой, пока эти мысли не поглотили его.
Его взгляд не прошелся вскользь к Асами. Когда он говорил об открытости, он прямо смотрел на неё, не тая своих помыслов.
Это так её тронуло, что она почувствовала стеснение в груди.
– Но, как я уже сказал, учить я вас не буду. Только вы имеете право решать, как вам поступать и мыслить. Не слушайте этого учителя, если не согласны со мной. И…
Внезапно глаза всех присутствующих, особенно Кина и Нэоко расширились. Ведь учитель низко поклонился им в пол!
– Простите меня. Я нарушил свои обеты, стал бедствием и совершил массу плохих поступков. Надеюсь, вы простите мне мою некомпетентность как учителя. Мне жаль, что оставил вас и повесил на плечи другого человека.
Нэоко и Кин стали крайне смущены от его речи. Наверняка завтра пойдет дождь из лягушек, раз даже сам Рэй приклонялся перед ними. Но Асами заметила, что не только внешний вид, но и их повеление тоже изменилось. Будто детство, что играло в них до селе ушло, надавав оплеух и заставив резво повзрослеть. Вместо того чтобы кривляться, опровергать или соглашаться с ним, они уселись с прямой спиной и поклонились Рэю в ответ.
Асами сначала застыла, увидев эту картину, а потом стремительно опустилась в поклоне, следуя за ними.
Прошло пару минут, и Нэоко вновь уселась прямо и твердо произнесла:
– Мы не корим учителя за то, что случилось. Учитель многому нас научил, в том числе и осознаю того, что бедствие – это монстр, который не способен себя контролировать.
Кин тоже приподнялся и заговорил:
– Да. И мы все понимаем. Пусть мы с Нэоко и не подавали больших надежд, но вы упрямо толкали нас вперёд! И благодаря вам мы возросли и как личности, и как заклинатели.
Нэоко подхватила его речь.
– Поэтому мы не хотим отвергать учителя. Мы гордимся тем, что вы наш наставник, и впредь мы будем поддерживать вас, чтобы там не случилось!