Обруганный Бокс очень обиделся и, натянув сворку, потащил хозяина от освещенной станции в спасительную темноту.
А в два часа ночи, точно по расписанию, пролетел мимо Бурана экспресс "Москва - Пекин". Он напомнил Крановщику Саше, что Зое, пожалуй, пора отдохнуть.
По дороге к дому договорились, что завтра Зоя на весь день поедет в мостоотряд, чтобы посмотреть встречу футбольных команд мостостроителей и строителей путей.
Какое счастье, какое наслаждение целый день и весь вечер не видеть перед собой постылого стекла!
Эта мысль привела Зою в такое хорошее настроение, что, начав снаряжаться в дорогу, она, не раздумывая, надела лучший из своих нарядов - новое штапельное платье. Надела и спохватилась:
- Что же я, глупая, делаю? Жара, пылища, ехать семьдесят километров в грузовой машине, а я расфуфыриваюсь, как артистка...
Свойственный Зое дух Бережливости заставил ее снять платье и надеть другое, старенькое и уже полинявшее, но против этого энергично восстал неизвестно откуда взявшийся дух Кокетства:
- А почему бы и не надеть то, что к лицу? Погода прекрасная, к тому же выходной день...
- В грузовой машине легко испачкать или разорвать платье, - деловито предупредил дух Бережливости, - а много их у тебя? Одно-единственное нарядное платьишко!
- Что из того? - возразил дух Кокетства. - Молодость тоже дается человеку один-единственный раз.
Пока спор носил принципиальный характер, Зоя соглашалась поочередно то с одним, то с другим спорщиком, но дух Бережливости сошел с принципиальной позиции и допустил личный выпад против Зои, сказав:
- Можно подумать, что эта глупая девчонка наряжается, чтобы кому-нибудь понравиться. Зоя ногой топнула от негодования.
- Во-первых, я вовсе никому не хочу нравиться! - мысленно воскликнула она. - Во-вторых, если даже и так, какое тебе до этого дело, старый скряга?!
Ехидная реплика духа Бережливости решила исход спора: Зоя решительно стала на сторону его противника. Услужливый и галантный дух Кокетства не только помог ей надеть новое платье, но и накинул на ее белокурую голову прозрачную, легкую, как воздух, еще ни разу не надеванную капроновую косынку.
Но, нужно сказать, посрамленный дух Бережливости в какой-то мере был прав: по дороге к мостоотряду пыли оказалось больше чем достаточно.
По неезженной дороге, несмотря на выходной день, в обоих направлениях шли сотни автомобилей. Каких только машин здесь не было! Наряду с ГАЗами-51 и ГАЗами-63 обычного вида мимо Зои проносились машины-экскаваторы, машины с прицепами, машины-краны, машины-цистерны, машины-мастерские, машины-скреперы, машины-бульдозеры, машины-хлебопекарни, машины-канавокопатели, машины-контейнеры, машины-самосвалы и еще множество других машин самого различного вида и назначения. Один раз Зоя даже испугалась: навстречу неслась такая огромная машина (это был двадцатипятитонный МАЗ-204), что ей вспомнился сказочный Всехдавиш. Ища спасения от чудовища, Зоя схватила за руку Сашу-крановщика. Но МАЗ ее не раздавил, а только оглушил ревом многосильного мотора и обдал таким облаком пыли, что пришлось зажмурить глаза.
В серо-зеленом потоке буднично одетых грузовиков кое-где мелькали неведомо откуда взявшиеся щеголеватые городские автобусы, франтихи "Волги", красные аварийные машины.
Машина, на которой ехали Зоя и Саша, была обыкновенным грузовиком с установленными в кузове дощатыми скамейками. В одном месте на дороге произошел какой-то затор, и машина остановилась борт о борт с точно такой же встречной машиной, везшей куда-то большую компанию ребят и девчат. В ней царило непринужденное веселье: молодежь пела под баян. У многих были букеты цветов. За три минуты стоянки пассажиры обоих грузовиков успели познакомиться, даже спеться, составив общий дружный хор. Поехав дальше, повезли с собой песню, захваченную с чужого грузовика... Уже издали какой-то парень бросил Зое букет ромашек.
Ах, как хорош мир, если смотреть на него не сквозь стекло!
Машина долго взбегает на длинный пологий холм, потом перед Зоей сразу открывается такая ширь, что дух захватывает: со всех сторон, куда ни глянь, громоздятся косматые таежные сопки, а впереди река, такая широкая, что переброшенный через нее временный наплавной мост кажется тоненькой ниткой, по которой ползут крошечные букашки-автомашины. Стоящая у берега огромная баржа-самоходка выглядит не больше жука. За рекой, между сопками, видны вышки, ажурные кружева какой-то эстакады и дома. Это городок забравшихся в тайгу непосед-мостостроителей.
На берегу перед мостом огромная толпа машин. По часу, иногда и по два загорают здесь водители. О том, чтобы проскользнуть вне очереди, не может быть и речи. Это твердо усвоили даже начальственные ЗИСы и ЗИЛы. Если пассажир очень торопится, он слезает и идет вперед, разыскивая попутную машину.
- Пойдем по мосту пешком, - предлагает Саша.
4.
Перед Зоей - река, название которой знают ученики начальных школ всего мира. На площади ее бассейна свободно могли бы разместиться две великие державы средних размеров. Зоя видела с поезда немало рек, но такого количества воды поблизости от себя она не видывала никогда. Ветер бередит поверхность реки, по ней ходят пенистые волны. У берега прибой шуршит мелкими гальками. Если бы вода была чище, река походила бы на море, как его изображают на картинах.
- Как же вы будете здесь мост строить? - недоумевает Зоя.
- Дело мастера боится, как-нибудь построим! - весело отвечает Саша.
- Здесь, наверно, очень глубоко, - размышляет вслух Зоя.
- Вон под той сопкой, где мост пройдет, глубина двадцать метров.
Двадцать метров улицы или дороги - небольшое расстояние, но если представить себе двадцатиметровый слой холодной, мутной, быстро текущей воды, делается не по себе.
- Пятиэтажный дом на дне достроить можно, и крыши из воды видно не будет, - наглядно поясняет Саша.
Не хотела бы Зоя жить неуютной русалочьей жизнью в мокром подводном доме!
- Бр!.. - зябко поеживаясь, произносит она. Она не понимает, как можно построить мост через огромную речищу. Кажется, что такая затея превосходит всякие человеческие силы. Но так ей кажется только до тех пор, пока она глядит на реку. Достаточно посмотреть в другую сторону - на движущийся по дороге беспрерывный поток машин и людей, чтобы неверие в мощь человека рассеялось, как дым.