Однако как бы мне не хотелось, но сделать я ничего не мог! От слова совсем! Правда, когда он на несколько минут вышел оправиться, я все же осторожно пнул ногой по этому сидору. «Б…ь! Он что там, камней, что ли, наложил? Больно ведь… Походу, все-таки рация… Вот же гад! Вообще охренел! Ничего не боится. Наглый! Не по лесам шарится, а в купе едет», – честно говоря, я до глубины души поразился самообладанию этого человека, если он действительно был немецким диверсантом.
«Черт, черт, надо хотя бы попытаться». Я всю ночь не мог толком спать, строя в голове самые фантастичные планы разоблачения и поимки хитрого врага. К сожалению, я промучился так до самого утра, но так ничего и не придумал. Оставалось положиться на волю случая.
Выходили мы из вагона все вместе. Наш попутчик, о чем-то рассказывая соседям из другого купе, медленно спустился на перрон и остановился около вагона. Он положил рядом с собой чемоданчик и закурил, словно чего-то ожидая.
Я же, бледнея от отчаяния, что ничего нельзя сделать, во все глаза всматривался в снующих мимо людей. Видит бог, я уже хотел, наплевав на все, заорать «Ловите шпиена»! Однако тут мне все же повезло. Я увидел…
– Вот! Точно! – еле сдерживаясь, чтобы не заорать от радости, прошептал я. – Патруль!
Возвышаясь над гомонящей, толкающейся толпой, на перроне стоял высокий худой капитан с красной повязкой на правой руке. Взгляд его быстро пробегал по проходящим мимо него людям в одну сторону, а потом возвращался обратно. Чуть позади него стояла пара бойцов комендантского взвода: один – щуплый красноармеец, а второй – невысокий крепыш. У обоих за плечами висела винтовки.
Недолго думая, я замедлил шаг, пропуская вперед бабулю с Настей за ручку, и тут же нырнул в толпу, которая бурлящим потоком проносилась возле стоявшего поезда. С первых же метров я не один и не два раза порадовался, что не ребенок и могу своим весом хоть как-то сопротивляться толпе. И все равно меня как надувной шарик толкали, пинали жирными бедрами, чемоданами, кошелками, какими-то мешками. Я едва успевал уворачиваться от некоторых особо опасных предметов, проскальзывая между снующими пассажирами.
– Дядя… Дядя, – наконец я пробился к патрулю и попытался, заикаясь, привлечь к себе внимание. – А-а-а-а-а!
Однако в шумной разноголосице перрона мой детский голосок был совершенно не слышен. Теряя терпение от того, что враг мог уже исчезнуть, я не выдержал и дернул капитана за рукав.
– Товарищ капитан, смотрите! – первым на меня все же обратил внимание не командир, а один из его красноармейцев – коренастый крепыш. – До вас тут просятся.
И тут капитан обратил на меня внимание. Он чуть наклонил голову и внимательно стал рассматривать меня. «Матерый товарищ… Глазищами так и зыркает, – я изо всех сил пучил свои оловянные глазки, делая испуганный взгляд. – Такого глазками кота из Шрека можно и не пронять».
– А-а-а! – я вновь прочищаю голос и несколько раз тыкаю пальцем в сторону нашего попутчика. – Там э-э-э кра-а-асный командир… э-э стр-а-анный, – я вновь ткнул пальцем в сторону своего вагона, где вроде еще виднелся тот лейтенантик. – С оружием, – я довольно правдоподобно изобразил стрельбу из пистолета. – Очень стра-а-анный командир, – и чтобы ни у кого не возникло никаких сомнений, я вновь ткнул пальцем в сторону того парня. – Злой!
Видит бог, я ожидал от капитана почти всего. И громкий ржач, и добродушное ворчание с похлопыванием по спине. Мол, давай-давай, до свидания! Не беспокой взрослых дяденек! Но последовавшее дальше оказалось для меня некоторым шоком…
– Говоришь, странный, злой? Да еще и с оружием, – на лице капитана не было и намека на улыбку или сарказм, наоборот, он говорил совершенно серьезно, словно ему каждый день подростки сдают тепленькими немецких диверсантов. – С оружием, значит, – я тут же ожесточенно закивал. – Тимонин!
Вышедший из-за его спины боец уже тянулся по стойке смирно.
– Что лыбу давишь? Видишь, пионер надрывается? А вдруг что-то серьезное… – он говорил спокойно, размеренно, а сам то и дело косил в сторону вагона. – Эх, Тимонин, не был ты в Маньчжурии! Там вон вообще пацаны, от горшка два вершка, такое вытворяли, что диву даешься! И вообще было распоряжение. Проверять всех подозрительных! Всех, высоких и низких, бородатых и лысых, с сидорами и без! Понятно тебе? Давай-ка мухой вон к тому младшему лейтенанту, – он кивнул в сторону. – Вон, к артиллеристу! И вежливо, с уваженьицем, попроси у него документики. На сидор за спиной погляди. А мы пока тут посмотрим…