Я понурила голову.
— Я теперь официально худшая в мире подруга.
— Ты лучшая в мире подруга. Просто пообещай, что будешь всегда держать нас в курсе в следующий раз, когда почувствуешь, что тебе надо побыть одной.
— Обещаю.
Николас пригвоздил меня жёстким взглядом.
— И если ты ещё раз выкинешь нечто подобное, я сниму тебя с патрулирования так быстро, что у тебя голова закружится.
Я сглотнула, поскольку Николас никогда не давал пустых обещаний. Я буду проводить ночи в бумажной рутине и работой в комнате управления. Я содрогнулась от этой мысли.
— Вы двое хуже родителей, — сказала я Саре.
Она ухмыльнулась.
— Мы тренируемся.
Я села глубже в диван.
— Хорошо, что у ребёнка будет тётушка Джордан. Будет с кем повеселиться.
Сара с Николасом встретились взглядом, и они улыбнулись друг другу, а потом он оставил нас одних. Связанные пары могли общаться через свою связь, и у меня было предчувствие, что в этот момент между ними произошёл целый разговор.
— И что он только что сказал тебе? — поинтересовалась я.
Она усмехнулась.
— Он спросил можем ли мы пожить в России, пока нашей дочери не стукнет двадцать.
— Эй! — закричала я ему вслед, прекрасно понимая, что он слышит меня. — Может, всё же пусть лучше буду я, чем Эльдеорин, помогать ей узнавать жизнь?
Сара фыркнула.
— Он попросил передать тебе, что наш дом — твой дом.
Я самодовольно кивнула.
— Так я и думала.
* * *
Всю вторую половину дня Хамид сидел запертым в конференц-зале с группой Совета, и я постаралась как можно дольше держаться подальше от них. Я планировала съездить во вракк, но когда я сообщила об этом Николасу, он предположил, что мне стоило бы подождать с этим до завтра.
— Ты перепугала его прошлой ночью, — сказал Николас, когда я спросила почему это мне стоит подождать. — Хотел бы я объяснить тебе, каково это для связанного мужчины не знать где его пара или в безопасности ли она. Чувство душераздирающее, и требуется время на успокоение нашего Мори, даже после того, как мы уже знаем, что с нашей парой всё хорошо. Сегодня Хамиду надо чувствовать, что ты всё время рядом, даже если он не видит тебя. Понимаешь?
— Да.
Это имело слишком много смысла для меня. Невзирая на наше намерение держаться в стороне друг от друга, мы с Хамидом плохо справлялись с этой работой. Кое-что ещё пока было под нашим контролем, но спарринги, поцелуи и прикосновения, общая кровать в отеле — всё это было наших рук дело. И именно из-за этого наша связь выросла до той точки, когда мы едва ли могли удержать руки прочь друг от друга, оставаясь наедине. Мысль о том, как он прикасается к другой женщине, вызывала во мне желание убить кого-нибудь. И он был таким покровительственным, что нуждался в моём присутствии, чтобы успокоить его взволнованного Мори.
Остаток дня я провела в попытках занять себя, но начала психовать, пока тикали часы. Понятия не имею, как Сара могла проводить тут день за днём, не выходя, и при этом не сходить с ума от скуки. Ко времени наступления ужина я уже на стены лезла, а от мысли, что впереди меня ждала целая ночь, я съёживалась. Сегодня Николас снял меня с патрулирования в качестве наказания за выкинутые трекеры и выключенный телефон. Я понимала, что заслужила это, но от этого мне лучше не стало.
Я не видела Хамида с той самой минуты, как он вышел из моей комнаты, но я чувствовала его присутствие, куда бы я не пошла в здании. Это было ещё одним признаком того как сильно выросла наша связь — не то, чтобы мне требовались какие-то доказательства этого.
А когда он не появился в период времени нашего спарринга, я посчитала, что его уже и ждать не стоит. Я сходила в свою комнату и переоделась. Я не смогу сегодня уснуть, если не проведу изнурительную тренировку.
Спортзал был пустой, когда я вошла, и мой взгляд тут же остановился на длинной коробке из тёмного дерева, лежавшей на силовой скамье. Я подошла к ней и провела пальцами по полированному дереву. Размер и форма коробки говорили о том, что там лежал меч, и я умирала от желания заглянуть внутрь.
Целую минуту я нерешительно жевала губу, и только потом любопытство взяло верх, и я подняла крышку.
— Ох, — выдохнула я от вида красивой катаны, лежавшей на подложке из жёлтого сатина.
Клинок был безупречный, и складывалось впечатление, что он был совершенно новый, словно им никогда не пользовались
Мои пальцы зудели от желания сомкнуться на эфесе и узнать, как меч будет ощущаться в моей руке. Последний раз, когда я так сильно жаждала прикоснуться к мечу, был день, когда я нашла свой старый меч в том оружейном схроне в Лос-Анджелесе.