Следующий час мы провели, обсуждая дом. Тобиас задавал вопросы, а я отвечал. Когда он закончил, прежде чем я смог снова заговорить о Еве, он встал из-за стола. Встреча окончена.
— Я сделаю предварительный набросок и скоро принесу его.
— Спасибо. — Я кивнул, поняв намек на то, что пора идти.
Я дам Тобиасу немного времени привыкнуть к новостям о беременности, а потом поговорю с ним снова. Я никуда не собирался уходить, не в этот раз.
Сев в свою «Ауди», я достал телефон, надеясь увидеть пропущенный звонок от Натали. Экран был пуст. Где она была? Почему она не пришла сегодня? Мое любопытство сводило меня с ума.
К черту. Я быстро отправил электронное письмо своему помощнику о том, что кое-что произошло и мне нужно, чтобы он перенес мои следующие две встречи. Затем я набрал номер Хита.
— Алло? — ответил он приглушенным голосом.
— Ты все еще в постели? — Было больше одиннадцати.
— Возможно.
— Мне нужна услуга.
— Какая? — Он зевнул.
— Ты случайно не знаешь номер телефона Натали? Или ее адрес?
— Зачем тебе? Разве она сегодня не работает на тебя?
— Хит, — проворчал я. — У тебя есть ее номер?
— Подожди. — Послышался шорох, затем меня отключили.
— Господи, что я делаю? — Если бы Натали хотела меня видеть, она бы появилась дома сегодня утром. Правильным поступком было бы уважать ее частную жизнь и оставить ее в покое. Но повесил ли я трубку? Нет. Потому что, черт возьми, в ней было что-то другое.
Может, и не другое, но… знакомое. Она не была фальшивкой, как многие женщины в мире развлечений — моем мире. Ее, казалось, не интересовал статус. Она была приземленной и настоящей. Находиться рядом с ней было все равно, что перенестись в прошлое, до «Мэдкаст». До денег.
До того, как я уехал из Монтаны.
Я хотел попробовать на вкус ее губы. Хотел ощутить изгибы ее тела под своими ладонями. Запустить пальцы в ее мягкие волосы и поглотить ее целиком.
Я хотел ее больше, чем когда-либо желал женщину.
Тишина на другом конце провода резко оборвалась.
— Мэддокс?
— Все еще здесь.
— Я думаю, Натали живет в доме, где выросла.
— Со своим отцом?
— Нет, я думаю, она купила его у него. Или что-то в этом роде. Я не уверен. Но ты помнишь, где это?
— Смутно, но конкретный адрес был бы не лишним.
— У меня его нет. Это в нашем старом районе. Темно-зеленый дом в двух кварталах от нашего.
— В каком направлении? — Я стиснул зубы.
— Э-э… в сторону начальной школы?
— Ты меня убиваешь.
— Темно-зеленый не такой популярный цвет. Ты его найдешь. Сколько их может быть?
Два. На улице, которая находилась в двух кварталах от дома моего детства, стояли два темно-зеленых дома.
В первом из двух темно-зеленых домов жила милая пожилая женщина по имени Кристина, которая пригрозила натравить на меня своего шпица Рокси, если я не уберу свою приставучую задницу с ее крыльца.
Очевидно, в линялых джинсах и черном свитере я походил на адвоката, который ходит от двери к двери.
У второго темно-зеленого дома я понял, что попал в нужное место, когда прочитал приветственный коврик.
У соседей есть вещи получше.
Я усмехнулся, стоя без приглашения перед домом Натали. Прежде чем я успел постучать или позвонить в дверной звонок, дверь распахнулась, и там стояла она с комнатным растением, зажатым в сгибе одной руки.
— Привет.
Она моргнула своими прекрасными голубыми глазами. Дважды.
— П-привет.
— Ты не появилась сегодня.
Ее плечи опустились, и она протянула растение.
— Прости. Это извинительное алоэ. Я выходила, чтобы занести его и попрощаться.
— Извинительное алоэ? — Я взял горшок из ее рук. — Никогда о таком не слышал.
— Это одновременно и рождественский подарок, и подарок на новоселье. Они очень полезны, если у тебя есть дети, подверженные несчастным случаям. Или дети, которые могут попытаться превратить своих Барби в зомби с помощью паяльной лампы.
Она купила мне подарок. Алоэ. Для моей дочери, которая вполне могла бы превратить своих Барби в зомби с помощью паяльной лампы.
Я запрокинул голову и рассмеялся, звук разнесся по кварталу. Боже, как приятно было смеяться. Приятно было знать, что она была на пути к нам. Да, она шла попрощаться, но мы разберемся с этим словом позже.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она.
В ответ я шагнул вперед, вталкивая ее внутрь. Поставив алоэ на пол, я закрыл за собой дверь и занял ее место. Прежде чем она смогла вырваться из моих объятий, я обхватил ее лицо ладонями.
— Я встретился с Кэти.
Ее плечи поникли.
— Да.
— Ты больше не моя няня.
— Нет, больше нет. — Уголки ее губ опустились. — Мне жаль.
— А мне нет.
Затем я поцеловал ее, чтобы стереть грустное выражение с ее лица.
Глава 9
Натали
Лучший. Поцелуй. В. Моей. Жизни.
Конечно, Мэддокс Холидэй умел целоваться. Он едва поцеловал меня после вечеринки, и я думала об этом весь вчерашний день. Это было не более чем прикосновение. Какие бы ожидания у меня ни были, они были разрушены одним движением его языка по моей нижней губе.
Руки Мэддокса оставались на моем лице, прижимая меня к своему рту, пока я растекалась лужицей.
Мои колени ослабли, а из горла вырвался стон.
Он воспользовался преимуществом и скользнул внутрь, его вкус взорвался на моем языке. Жар его рта был пьянящим. Головокружение охватило меня, когда его рот накрыл мой. Настолько потерявшись в ощущении его присутствия, я просто стояла там. Неподвижная. Ошеломленная. Женщина на грани превращения в слизь.
Это был сон? Может быть, мне это снилось. Поцелуй его в ответ. Почему я не целовала его в ответ?
Прежде чем у меня появился шанс переплести свой язык с его, он отстранился, прижавшись своим лбом к моему.
Нет, я только подготовилась поцеловать его в ответ.
— Натали, я…
— Поцелуй меня еще раз, — выпалила я, затем приподнялась на цыпочки и обвила руками его плечи, крепко прижимая к себе.
Он не пропустил ни секунды. Он прижался губами к моим, и вся сладость, которая была в том первом поцелуе, превратилась в греховную, восхитительную похоть. Мэддокс пожирал меня, его язык сражался с моим.
Мои пальцы погрузились в густые пряди его волос, дергая и играя, пока я вкладывала все, что у меня было, в этот поцелуй.
Если это будет все, что у меня останется от Мэддокса Холидэя, черт возьми, я собиралась произвести впечатление. Ради нас обоих.
Руки Мэддокса обвились вокруг моей спины, и он поднял меня, неся к ближайшей стене.
Мои ноги обвились вокруг его узких бедер, когда он прижал мой позвоночник к поверхности. Я прильнула к нему, не отрывая своих губ от его. Мы целовались, как мне показалось, несколько часов, пока мое естество не запульсировало, и я не захотела большего.
Он выгнул бедра, вонзая свое возбуждение в мой центр на одну блаженную секунду, прежде чем оторвать свой рот.
— Блять (прим. ред.: здесь на англ. употребляется слово «fuck», что можно перевести, как «трах»).
— Да, пожалуйста.
Мэддокс покачал головой.
— Я хотел поцеловать тебя в субботу. Но это… Черт возьми, ты умеешь целоваться, Нат.
О, слава богу. Если единственное, чего я достигну в этой жизни, будет тем, что Мэддокс будет думать, что я хорошо целуюсь, я умру счастливой женщиной.
— Я практиковалась на руке, когда была подростком.
Он ухмыльнулся и поставил меня на нетвердые ноги.
— Чем еще ты занималась, когда была подростком?
— Я то знаю, а вот тебе предстоит выяснить. Хотя, скажем так, там был задействован банан.
— Натали, — простонал он. — Ты убиваешь меня.
— Что? Я пеку превосходный банановый хлеб. Кто-то однажды сказал мне, что мужчины любят банановый хлеб.