Я поднял палец, когда он плюхнулся в кожаное кресло в углу комнаты.
— Дай мне знать, когда поговоришь с владельцем, — сказал я своему помощнику. — Я готов подписать договор аренды на семь лет, но предпочел бы на пять. Настаивай на этом.
— Понял.
— Спасибо, Джон. Счастливого Рождества.
— И вам того же, Мэддокс.
Я закончил разговор и ущипнул себя за переносицу. Головная боль не проходила даже после двух таблеток аспирина и кувшина воды. Пульсация расцвела у меня под висками ровно в то самое время, когда я нашел Вайолет на кухне.
С чертовым ножом.
После нескольких часов бесконечных звонков и встреч «спина к спине» боль только усилилась. Я редко приезжал в Монтану, и последнее, чего я хотел, — это провести праздники за работой. Но были задачи, которые нужно было выполнить. Слишком много работы нужно было закончить, если я собирался переехать сюда.
Я как раз решал, где и когда смогу открыть дополнительный офис для своей компании. Сотрудникам, которые были готовы переехать в Монтану, понадобится рабочее место. Затем строительство дома для нас с Вайолет.
Если все это выгорит, то вскоре Монтана будет не просто местом отдыха. Это будет мой дом.
И вместо того, чтобы докучать мне бесконечными сообщениями и телефонными звонками, мои братья лично прервали мой рабочий день.
— Чего ты хочешь? — рявкнул я на Хита.
— У кого-то праздничное настроение.
Я бросил на него сердитый взгляд.
— Серьезно. Мне нужно сделать миллион дел, прежде чем я закончу сегодня. Изложи свое дело.
— Ты его спросил? — Тобиас вошел в комнату со стопкой печенья в руке. И тоже без стука.
— Дай мне одно.
— Скажи «пожалуйста».
— Пожалуйста. — Я щелкнул пальцами. — Сейчас же.
— Ты сегодня в настроении. — Тобиас пересек комнату и протянул шоколадное печенье.
— У меня болит голова, и сегодняшний день был настоящей катастрофой. — Я вздохнул, откусывая кусочек печенья, надеясь, что немного сахара улучшит мое настроение. Ведь еще было слишком рано для выпивки? Час дня был, ну… часом дня. Хотя технически, я был в отпуске.
— Что происходит? — спросил Хит.
— Мне чертовски трудно найти достаточно большое и достаточно симпатичное офисное помещение, и владельца, который не думает, что из-за того, что он погуглил мои чистые доходы, я готов платить по ценам Лос-Анджелеса в Монтане.
Я сам делал первые звонки, но после того, как третий владелец недвижимости назвал мне непомерную цену, я поручил эту задачу Джону.
— Няня, которую я привез с собой из Лос-Анджелеса, решила уволиться и насладиться праздниками. После того, как я доставил ее сюда на своем самолете. О, и этим утром я нашел свою дочь на кухне с ножом.
— Вот почему мы здесь. — Тобиас сел в кожаное кресло такого же цвета рядом с креслом Хита. Взгляд, которым обменялись близнецы, заставил меня сесть прямее.
— Что?
— Когда ты нанял Натали Бьюкенен?
Я моргнул.
— Няню?
— Говорил же тебе, что он ее не узнал. — Хит выхватил печенье из рук Тобиаса и принялся грызть его. — Натали Бьюкенен. Она училась в нашем классе. Милая, но тогда была немного занудой.
Она показалась мне знакомой, с голубыми глазами, которые мгновенно привлекли меня. Но я был слишком занят, стараясь не пялиться на ее длинные стройные ноги, чтобы разглядеть ее лицо.
— Теперь она определенно не зануда, — сказал Тобиас. — Я не видел ее целую вечность. Она хорошо выглядит.
«Хорошо» — это одно слово. «Красивая» — другое. Но она была моей сотрудницей, и я ни за что не стал бы произносить это вслух.
— Оставь ее в покое, — приказал я. — Она здесь, чтобы присмотреть за Вайолет. У меня нет выбора, так что, если ты не хочешь всю следующую неделю нянчиться со своей племянницей, не беспокой Натали.
— Сидеть с Вайолет? О, черт возьми, нет. — Хит вскочил со стула и исчез так же быстро, как вошел в офис.
— Что это должно было означать?
Взгляд Тобиаса опустился на пол. Затем, как и Хит, Тобиас тоже поспешил прочь.
Так что, возможно, Вайолет была не совсем покладистым ребенком. Она также не была типичной девочкой, которая играла с кукольными домиками, Барби и косметикой — при условии, что это то, что делали другие семилетние девочки. Кроме Вайолет, у меня не было опыта общения с другими детьми.
Отсюда и няни.
Целая гребаная вереница нянь.
Казалось, даже профессионалы не в состоянии справиться с моей дочерью. Если Натали переживет неделю, я буду впечатлен.
В прошлом году у меня было тридцать две няни. Самая долгая оставалась с нами семь недель, вероятно, потому, что я значительно сократил ее обязанности. Все, что ей нужно было делать, — это провожать Вайолет в школу утром, забирать ее каждый день после обеда, а затем проводить с ней три часа, пока я не вернусь домой в шесть.
Очевидно, трех часов было слишком много, потому что в тот день, когда она уволилась, женщина потратила целых двадцать минут, рассказывая мне обо всем, что было не так с моим ребенком.
Испорченная.
Неуправляемая.
Непослушная.
Ни одной няне из тридцати двух не нравилось проводить время с моей дочерью. Это было все равно, что вонзить ей в сердце тот чертов мясницкий нож, который был у нее сегодня утром.
Вайолет была… трудной. Так на ней сказался развод. Она капризничала чаще, чем обычно. Я не был слеп или глух к ее выходкам. Я просто не знал, как это исправить.
Надеюсь, переезд в Монтану будет частью решения.
Но нас еще здесь не было. И в тот момент я просто хотел пережить Рождество. Если повезет, Натали сможет продержаться с Вайолет, по крайней мере, до вечеринки у мамы и папы. Как только она закончится, у мамы появится больше свободного времени, чтобы поучаствовать. На данный момент я просто надеюсь, что Натали переживет сегодняшний день до того, как уволится.
Она, вероятно, собиралась уволиться.
Натали Бьюкенен.
Хм. Вырванное из контекста, я не узнал ее имени. Она была няней из агентства, не более того. Я предпочитал пользоваться услугами агентств, потому что они проводили все необходимые проверки биографических данных, чтобы проверить нянь, прежде чем они приходили в мой дом, и после тридцати двух нянь имена начали расплываться.
Но теперь, когда Хит и Тобиас указали, кто она такая, я почувствовал себя дураком из-за того, что упустил это. Почему она мне не сказала?
Я оттолкнулся от стола, зная, что у меня нет времени ни на что, кроме работы и Вайолет, но все равно улучил минутку. Мама хранила все наши старые ежегодники в этом кабинете, разложенные по годам в нижнем ряду книжной полки. Я вытащил свой выпускной ежегодник и положил его на стол.
Корешок треснул, когда я открыл его. Страницы пахли моим выпускным годом — футбольными полями, бочонками пива и сладким предвкушением будущего. Просматривая страницы, я снова позволил себе почувствовать себя восемнадцатилетним. Я забыл о бремени тридцатидвухлетнего отца-одиночки и перенесся в то время, когда моими самыми большими заботами были игра на следующей неделе и предстоящий экзамен по математике.
Страницы тяжело переворачивались, цепляясь друг за друга, как магниты. Глупая улыбка на моем лице расползалась по мере того, как я углублялся в книгу, видя групповые фотографии и клубные мероприятия, запечатленные на страницах.
А потом появилась она. Она стояла в заднем ряду на групповой фотографии команды по плаванию из десяти человек. Натали Бьюкенен.
Да, я определенно должен был ее запомнить. Теперь она была женщиной, но ее светлые волосы остались прежними, как и глаза. На фотографии выделялся красивый голубой цвет, электрический, как лампочки, которые мама развесила на мини-рождественской елке в моей спальне.