В каждой комнате дома стояла елка, каждая с разноцветными гирляндами и украшениями. Ей потребуется месяц, чтобы убрать их все. Каждый год она ругалась и обещала больше никогда не ставить так много, но каждый год после Дня благодарения она присылала мне фотографии деревьев, одну за другой, по мере того, как она их устанавливала.
Сегодня вечером, когда я лягу спать, сияние этого дерева заставит меня думать о Натали.
Совершенно не о том человеке, о котором стоило бы думать, будучи в постели.
Натали Бьюкенен.
Черт, она действительно хорошо выглядела. Подростком она была милой. Став взрослой женщиной, она была потрясающей. Я еще раз внимательно посмотрел на ее улыбку на фотографии, затем перешел в раздел для второкурсников и нашел еще одну ее фотографию.
На ней была черная водолазка, полная противоположность тому, что носили девушки, с которыми я встречался в то время. Они все раздвигали границы школьного дресс-кода, смотря, насколько низко могут сидеть эти V-образные вырезы, прежде чем их вызовут в кабинет директора.
Волосы Натали на этом снимке были другими, чем на фотографии команды по плаванию. У нее была челка, которая почти закрывала брови и была подстрижена резкой прямой линией. Ее улыбка выглядела неуверенной, а глаза прищуренными.
Благослови господь школьных фотографов. У них был настоящий талант выявлять внутреннюю неловкость каждого подростка.
Зазвонил мой телефон, оторвав меня от ежегодника. Я отложил его в сторону и вставил наушники в уши, прежде чем вернуться к своему рабочему дню. Перескакивая от звонка к звонку, я провожу следующие несколько часов, раздавая своей команде быстрые инструкции и надеясь, что, если делегирую достаточно полномочий, то смогу взять хотя бы один выходной во время этой поездки. Или по крайней мере, не буду тратить вечера на ответы на электронные письма.
Моя мама развесила бы на мне голубые гирлянды с рождественской елки, если бы я пропустил ужин. Не только потому, что Вайолет была самой привередливой в еде в мире, но и потому, что последние семь лет я мало видел своих родителей. Как только мы переедем сюда, мы наверстаем упущенное.
Все мы. Я скучал по своим родителям и братьям. И хотел, чтобы у них была более крепкая связь с моей дочерью.
Но сначала мне нужно было найти, где жить.
Вчера я смотрел участок за городом. Его площадь составляла пятьдесят акров, что давало мне достаточно пространства между соседями и много места для прогулок Вайолет. Там был пруд и прямой выход к уединенной горной пешеходной тропе.
В тот момент, когда я увидел все это, даже покрытое снегом, я понял, что хочу это место.
Прошлым вечером мы с папой допоздна обсуждали варианты поэтажного плана. Как только у меня появится собственность, он потянет за кое-какие ниточки, чтобы вызвать бригаду и начать строительство.
— Что они ответили? — спросил я своего риелтора. Это был наш второй разговор за сегодня.
— Они хотят позадавать вам вопросы.
— Конечно, хотят, — проворчал я.
В их глазах, вероятно, вспыхнули знаки доллара при упоминании моего имени. Но я заработал больше миллиарда долларов, не потому что позволял людям навязывать мне несправедливые цены.
— Напомните их риелтору, что это предложение за наличные с коротким сроком оплаты. Если они будут ставить какие-то условия, я уйду. В наши дни в долине Галлатин много участков.
Хотя я хотел именно этот.
— Точно, — сказала она. — Это умный ход, Мэддокс. Действительно блестящий.
Я закатил глаза. Она работала в маминой компании и была большой любительницей подлизываться. Но она выполняла свою работу, поэтому я игнорировал ее чрезмерные комплименты. Если бы не суперсладкий приторный тон, ее комплимент, вероятно, вообще бы меня не задел. Я привык к этому.
Сиси довела этот тон до совершенства много лет назад. Она использовала его прямо перед тем, как бросить бомбу мне на колени.
— Пришлите мне по электронной почте список других вариантов, на всякий случай.
— Конечно.
— Спасибо. — Я закончил разговор и отложил телефон в сторону.
В животе заурчало, и меня потянуло еще на одно печенье.
Пора сделать перерыв. Я потер затылок, пытаясь разобраться с тем, что ощущалось как постоянный узел, затем взял ежегодник и вернул его на мамину полку. Но прежде чем я ушел, любопытство взяло надо мной верх. Я вытащил альбом Хита и Тобиаса за выпускной класс и пролистал страницы.
И вот она снова была там, на другой фотографии команды по плаванию.
Челка Натали исчезла на ее пути из первокурсницы в выпускницу. Она была в заднем ряду, стояла среди мальчиков, и была выше других девушек, что я заметил раньше.
Во мне было шесть футов три дюйма (прим. ред.: примерно 191 см.), и большинству женщин, которых я знал, кроме мамы, приходилось вытягивать шеи, чтобы встретиться со мной взглядом. Только не Натали.
На фотографии она была одета в простой цельный костюм. На снимке команды первокурсников все они были в одинаковых свитерах и толстовках с капюшоном. Но этот купальник…
Все встало на свои места.
— Черт. — Я усмехнулся. Да, я вспомнил Натали.
В нашей старшей школе я не проводил много времени у бассейна, но в течение нескольких недель в выпускном классе обычный вход в наши раздевалки был закрыт. Перед футбольной тренировкой нам приходилось пользоваться входом со стороны бассейна.
Однажды, когда я проходил мимо, Натали была в бассейне. Она вылезала из воды, и ни один семнадцатилетний парень-натурал не прошел бы мимо нее, не взглянув дважды.
Подтянутая фигура. Пышная грудь. Напряженные соски от холодного воздуха. Она была в черной купальной шапочке, вероятно, чтобы уберечь челку от позеленения. Почему я запомнил эту шапочку, я не был уверен. Может быть, потому, что это не должно было быть жарко. Но так оно и было. Она была.
И теперь она была, по сути, наемной работницей.
Я захлопнул книгу и засунул ее обратно на полку. Затем крепко зажмурился, чтобы выбросить из головы образ Натали, моей новой няни.
Работница. Вход воспрещен.
И сейчас было не время и не место думать о женщине в извращенном ключе. Общение с Сиси и так вызывало мигрень.
— Привет. — Хит вошел в кабинет, снова без стука. — Что делаешь? Ты поискал ее, не так ли?
— Да. — Я встал и отошел от книжной полки. — Чем ты занимаешься?
Он пожал плечами.
— Сегодня ничем.
— Разве тебе не нужно работать?
— Это называется отпуск. О-Т-П-У-С-К. Когда-нибудь слышал о таком?
— Вроде бы. — Я вздохнул и сел в одно из кожаных кресел.
Хит сел рядом со мной, поднося к губам кружку с кофе.
— Шеф-повар приготовил «Том и Джерри» (прим. ред.: «Том и Джерри» — алкогольный коктейль, который включает в себя молоко, сырые куриные яйца и спиртные напитки (ром, коньяк). Он подается горячим и используется в качестве согревающего и подкрепляющего средства).
— Позже. Мне еще нужно кое-что сделать. — Мой телефон завибрировал в кармане, и я достал его, чтобы увидеть сообщение от риелтора. Продавцы приняли мое предложение по участку. — Похоже, у меня есть недвижимость в Монтане.
— Мило. То место с прудом?
— Да. Стоит целое состояние.
— Ты можешь себе это позволить. Мы с папой сегодня разговаривали. Я собираюсь заняться строительством твоего дома, если ты не против.
Я кивнул.
— Не против.
И Хит, и Тобиас работали в папиной компании. Хит руководил строительством. Тобиас был архитектором. Близнецы унаследовали талант нашего отца к дизайну и управлению, и однажды они станут владельцами компании «Дома Холидэев».
— Ранее мама сплетничала о Сиси, — сказал он.
— О, черт. — Я застонал. — Что теперь?
Моя мать ненавидела мою бывшую жену, чего она не пыталась скрывать ни от кого, кроме Вайолет.