Эл откашлялся.
– Носить воду из озера, рубить щепу, носить свиньям помои, свежевать зайцев и дичь – это нелегкое дело, мистер О'Рурк.
– Свиньям? Помои? – Питер одарил Кейт своей самой обаятельной улыбкой. – Ты ведь ничего против этого не имеешь, любимая?
Зеленые глаза пристально уставились на Кейт, молчаливо предостерегая ее от мятежа.
– Конечно, нет, милый! – прошипела Кейт. – Мой отец всегда говорил: «Всякая работа вызывает уважение». Мистер Эл, я хочу честно выполнять то, что положено. – Она неожиданно ухмыльнулась. – Что-то еще?
– Ничего, любовь моя, – ответил Питер, изумляясь тому, что Кейт не адресовала ему очередного ехидного замечания. – Я зашел сказать, что твой багаж уже распакован.
– Спасибо, – холодно сказала Кейт. – А теперь прошу меня извинить: пора принести мистеру Элу воды, чтобы он мог сварить картошки.
Питер подозрительно прищурился. Что-то она слишком послушна! Даже в сказках никто настолько быстро не превращался из ведьмы в посудомойку.
– Увидимся за ужином! – бросила Кэтрин, берясь за ведра. Без сомнения, она отравила бы его, если бы это не грозило убить множество ни в чем не повинных людей.
– Жду не дождусь, дорогая.
Питер вышел следом. Глядя, как Кэтрин идет к озеру, вызывающе покачивая бедрами, он думал о том, что уже давно никто не разжигал ему кровь так, как его новообретенная жена Кэтрин О'Рурк.
Проходя по дороге к домику, в котором предстояло жить им с Кейт, Питер ругал себя за то, что позволил-таки ей вывести себя из равновесия. Будь она проклята, а заодно и неожиданно проснувшаяся в нем совесть! Ему следует держаться подальше от этой женщины, иначе непобедимый рыцарь О'Рурк падет, получив смертельную рану на поле любви.
Заглянув в дом, который вскоре должен был стать их с Кейт жилищем, Питер внимательно осмотрел его.
Прежде всего кровать. Тут обязательно возникнут проблемы, если он сразу же не придумает приемлемое решение.
Схватив не первой свежести матрас, Питер вынес его на улицу и, повесив на толстую ветку дерева, стал выбивать из него пыль. Вряд ли он мог потребовать, чтобы этим занималась Кейт: матрас чересчур тяжел для нее. Однако это единственная поблажка, которую он готов был ей дать.
Впечатлившись своим блестящим планом, О'Рурк отправился в контору и в ящике письменного стола нашел кусок желтого мела. «То, что нужно!» – решил он и, вернувшись в дом, быстро измерил помещение шагами. Решив провести честный раздел, он отвёл себе на два фута больше, затем провел по полу жирную черту.
Теперь осталась главная проблема: пока он располагал всего одной кроватью. Но конечно, среди такого количества лесорубов должен был найтись столяр, который помог бы ему сделать вторую кровать.
Обрадованный этой мыслью, Питер снова вернулся в контору, по пути заметив позади кучу досок.
Теперь ему нужны были гвозди, и он быстро прошел в соседнее помещение. У Чарли Мейсона работала точилка на ножном приводе, пила, которую он затачивал, была не меньше двенадцати футов длиной.
– Надеюсь, я не помешал? – спросил Питер, пригибаясь, чтобы войти в мастерскую.
– Нет. Чем могу помочь?
– Мне нужны молоток и гвозди. – Питер огляделся, Мейсон кивком указал туда, где следовало искать, и Питер О'Рурк, взяв на ходу длинную доску шириной примерно в пятнадцать дюймов, направился обратно к дому.
Он уже начал подниматься по ступенькам, когда зазвонил колокол, возвещавший о том, что пришло время обеда.
– Проклятие! – Питер положил доску и гвозди. Придется закончить работу позже.
Хотя Питер ел с аппетитом, одной большой порции жареной лосятины, свинины с бобами, картофельного пюре и яблочного пирога ему более чем хватило. Джиггер съел три полные тарелки, и от него не отстал рослый черноволосый датчанин, отзывавшийся на имя Ланс ван Эклунд. В целом две дюжины мужчин сосредоточенно пополняли ресурсы своих организмов в расчете на выполнение работы, которая ожидала их завтра.
Чуть в стороне от столов стояла Кейт: они с Элом по очереди наполняли миски и тарелки, проверяли огромные баки с теплой едой, стоявшие на плите. Хлеб исчезал особенно стремительно: его поглощали с огромными порциями подливы.
Когда мужчины поели, они с шумом отодвинули скамьи от столов и молча ушли, один лишь Питер задержался, поскольку собирался проводить Кейт до дома.
После того как она протерла клеенку, подмела пол, собрала мусор на кусок жесткого картона и выбросила его за дверь, к ней подошел Эл.
– Я вымою посуду, – тихо произнес он и кивком указал на О'Рурка, – тебя дожидается муж…
– Нет, это моя работа, – возразила Кейт, бросив раздраженный взгляд на Питера.
В девять часов бригадир дал свисток, призывающий потушить свет.
– Проклятие, Мэри Кейт, поторопись! – не выдержал Питер.
– Что ты сказал, милый? – Кейт, прищурившись, посмотрела на него. – Неужели ты все еще ждешь меня?
Эл тут же отошел от плиты и приблизился к ней.
– Миссис О'Рурк, никто из моих поваров не остается позже девяти. Пожалуйста! Я вовсе не хочу иметь проблемы с вашим мужем, – негромко проворчал он.
Кейт уныло вздохнула:
– Ну, раз вы настаиваете, мистер. – Она аккуратно свернула фартук и положила его на кухонный стол. – Что ж, до завтра.
Не дав Элу ответить, Питер схватил Кэтрин за руку и выволок из столовой так быстро, что она с трудом удерживалась на ногах.
– От тебя масса неприятностей, миссис О'Рурк, – прошипел он, пытаясь не позволить слишком разыграться своему ирландскому темпераменту.
– Смотри, как бы я не загордилась от таких комплиментов. – Кейт невинно подняла на него глаза, и Питер скрипнул зубами, радуясь хотя бы тому, что успел принять кое-какие решения относительно своей нахальной жены. Он не станет спорить, нет, но последнее слово все равно останется за ним! Скоро он объяснит ей, как они будут спать и что означает черта, проведенная по полу желтым мелом.
– Послушай, О'Рурк, – Кейт неодобрительно покачала головой, – с меня довольно!
– Могу сказать про себя то же самое, Кейт. – Питер зажег керосиновую лампу и поставил ее на пыльный стол на своей стороне комнаты. – Во-первых, мне надоело, что ты называешь меня О'Рурк, а не Питер или…
– Или Кейси? – предположила Кэтрин. – Должна заметить, что стоило тебе сойти с дилижанса в Строберри-Пойнт, как ты тут же превратился в ужасного грубияна. Ты отпускаешь мерзкие шутки, плюешься и жуешь табак! Что дальше, Кейси: я имею в виду – кроме твоего отвратительного обращения со мной? Может, ты собираешься начать чесаться, как эти блохастые гориллы в бараке?
Неожиданно к Питеру вернулось чувство юмора.
– Ах, Кейт! – Он покачал головой. – Ты просто чудо. Поверь, я вовсе не хочу ссориться и поэтому расскажу тебе, почему все здесь называют меня Кейси, а я не возражаю против этого. Я здесь новичок, человек твоего отца, которого прислали командовать. Если я не буду задаваться и стану для них просто «Кейси», они помогут мне узнать все до мелочей, понимаешь?
Кейт кивнула.
– А чем плохо имя Питер?
– Ничем, но когда имеешь дело с дикарем вроде Джиггера Дженсена, который с утра пьет древесный спирт, чтобы проснуться…
– Не может быть!
– Может. У этого человека желудок из чугуна, насколько, я могу судить.
Кейт нахмурилась:
– Надеюсь, ты не собираешься тоже пристраститься к этому пойлу, чтобы подружиться с ним?
– Господи, нет! Я же не полный дурак, верно?
– Я этого не заметила! – съязвила Кейт.
– Придержи язык, женщина! – Питер погрозил ей пальцем. – Тем более что теперь ты знаешь, почему в общении с такими людьми «Кейси» подойдет больше.
– Ладно. Готова признать, что тут ты прав.
Питер отвесил ей шутовской поклон:
– Спасибо и на этом! А что до бороды, то я предоставлю решать тебе. – Он потер щетинистый подбородок, и этот жест сразу привлек внимание Кейт к его волевым очертаниям. – Отрастить ее на зиму или…