– Неужели я не заслуживаю похвалы за то, что не дал тебе погибнуть?
– Разве что самую малость, – чопорно ответила Кейт, делая вид, будто не замечает, чем занимается его рука.
Питер припал к ее губам в жадном, страстном поцелуе – и ноги у Кейт раздвинулись сами собой. Еле слышный страстный стон, донесшийся откуда-то из глубины горла, стал признанием ее поражения.
Рука О'Рурка прервала ритмичное движение и нырнула глубже, ладонь другой руки легла Кейт на грудь. Большим пальцем Питер легко обвел вокруг дразняще набухшего соска, отодвинул тонкое кружево ее сорочки и ухватил мягкую плоть губами. Разжигая губами и языком ее чувства, Питер бережно втянул сосок глубже в рот, заставив Кейт ахнуть и содрогнуться от наслаждения. Когда зубами он легонько скользнул по ее соску, то сразу ощутил ток страсти, подобный теплому меду. Кейт выгнулась навстречу его ласкам; все ее тело пылало желанием.
Над пещерой продолжал бушевать пожар, но Питер и Кейт не испытывали желания бежать от пожара своей страсти.
– Ты сводишь меня с ума! – вскрикнула Кейт, двигаясь в такт его ритмичным ласкам.
– Давай сойдем с ума вместе! – тут же отозвался Питер тихим бесшабашным смехом.
Внезапно его руки прекратили свое волшебство – так неожиданно, что Кейт ощутила болезненную утрату. В ней вспыхнул гнев: она возмутилась тем, что он довел ее до такого жара, а потом оставил.
– Питер, где ты? – прошептала она, приподнимаясь на локтях.
– Я здесь, милая. – Он встал над ней, словно сильный леопард.
Подняв руки, Кэтрин погладила короткие тугие завитки волос на его груди и напряженные мышцы на плечах. Потом она обхватила Питера руками и, словно кошка, потерлась грудью о его грудь. Соски напряглись сильнее, а возбуждение возросло, когда Питер снова поцеловал шелковую сладость ее рта. Услышав его стон, Кэтрин улыбнулась в темноте и страстно ответила на поцелуй. Осыпая Кейт жаркими поцелуями, Питер смаковал ее тело, словно гурман, отведывал каждый его дюйм.
– Кому нужна простая еда, если есть такой пир? – Питер снова прихватил губами сосок.
Прикосновения его шершавого языка наполнили тело Кейт страстным томлением, и она выгнулась под ним, безмолвно умоляя продолжать. И тут же Питер снова вернулся выше, слизнув по слезинке с уголков ее глаз.
– Это лучшая приправа. – Он ощутил вкус сажи у нее на щеке и рассмеялся: – Подгорело! Но все равно вкусно.
– Бесстыдник! – Кейт в пылу желания позабыла о том, что считает Питера О'Рурка своим самым главным врагом.
– И чего бы ты хотела от бесстыдника? Может, мое сердце? Бери все, что тебе заблагорассудится, дорогая.
Услышав вздох Кейт, Питер рассмеялся:
– Вижу, ты никак не можешь решить! – Он продолжил путешествие вокруг сладких выпуклостей пиршественного стола, накрытого под ним.
– Питер, ты всегда такой сумасшедший? – спросила Кейт, когда его волосы начали щекотать ей живот, потому что он затеял игру с ее пупком, то дуя в него, то щекоча языком.
– Как жаль, что я тебя не вижу, дорогая!
Кейт подумала, что сама она может этому только радоваться, иначе просто умерла бы от смущения. А пока она могла считать это чудесным сном, не опасаясь, что кто-нибудь станет смеяться над ней.
Она неуверенно приподнялась и, поцеловав мускулистые плечи О'Рурка, обнаружила на них дымный вкус, так же как Питер, обнаружив мурашки у нее на бедрах, попытался прогнать их поцелуями, чем только увеличил их число.
– М-м, фирменное блюдо!
Кэтрин была совершенно ошеломлена. Она ухватилась за его волосы и замерла, задыхаясь и едва смея поверить в то, что он делает. Она ощутила прикосновение его губ и языка, а затем свою пульсирующую жаром реакцию. Искорки наслаждения дразнили ее, когда они оба начали ритмично качаться и прижиматься друг к другу, ища удовлетворения.
Движимая все более сильным и настойчивым томлением, Кэтрин громко выдохнула его имя и, потянувшись, попыталась приблизить его к средоточию своих самых глубоких желаний.
В темноте Питер передвинулся вдоль нее и лег между ее раздвинутыми ногами, заставив Кейт ахнуть и чуть не лишиться чувств. Он был совершенно наг, и теперь она была полностью открыта ему: их не разделяли ни ночная рубашка, ни фланелевые панталоны.
Горячая кровь побежала по телу Кейт, словно лихорадка, когда Питер медленно начал интимные ласки. Обхватив ладонями ее лицо, он жадно припал к губам, продолжая осторожно толкать в нее свой член. Встревожившись, Кейт попыталась сдвинуть ноги, но вдруг обмякла от невероятного наслаждения и целиком отдалась долгому, властному поцелую. Ощущая на языке Питера запах и вкус собственного тела, она была совершенно заворожена тем, что они открыли друг другу такие тайны.
Ее рука соскользнула с плеча и стала исследовать его спину, бедро – а потом проникла между ними. И тут она ощутила нечто, чего прежде не могла даже вообразить!
Дыхание Питера обожгло ей щеку, когда ее любознательные пальцы замерли на его коже. Затаив дыхание, она осторожно дотронулась до него, и Питер чуть приподнялся над нею, едва прикасаясь к ней налившимся членом. Кейт не могла его разглядеть, но ей казалось, что нечто пытается проникнуть ей в самую душу.
Улыбнувшись, она услышала, как тяжело дышит Питер, и поняла, что он с трудом держит себя в руках.
Наконец он опустил голову и поцеловал Кейт в ухо, а затем прижался к ней немного сильнее.
Кэтрин прислонила лоб к шее Питера и изо всех сил ухватилась за его плечи. Теперь она знала, как именно ощущается его тело там, внизу. Он был горячим, живым, пульсирующим и источал мужскую силу.
– Пожалуйста! – шепотом попросила Кэтрин. Ей не хотелось погибнуть от ожидания, но Питер не спешил, заставляя ее тело дрожать от томления.
Так чего он ждет? Не в силах справиться с возбуждением, Кейт приподняла бедра, давая сигнал Питеру.
Словно жокей, сдерживавший коня на старте, Питер резко подался вниз, и Кэтрин негодующе вскрикнула.
– Ты сделал мне больно! – обиженно прошептала она, когда ее партнер чуть замедлил движение, устанавливая более медленный ритм.
Питер поцеловал уголок ее рта.
– Слушать твои протесты – несказанное удовольствие для меня!
– Животное! – Кейт попыталась сбросить нахала с себя, однако Питер вошел в нее слишком глубоко и ей не удавалось избавиться от него. Непрерывно сталкиваясь с ним, она возмущенно взывала к его благородству, но Питер в ответ только посмеивался, продолжая двигаться неспешно и ритмично, глубоко входя в нее.
Постепенно паника начала спадать, и Кейт, почувствовав его ритм, стала двигаться вместе с ним. Ладонь Питера нежно обхватила ее ягодицу, приподнимая так, чтобы ей легче было принимать его. Потом он отдалился настолько, что Кейт ощущала только самый кончик, пульсирующий жаром. Она задрожала от возбуждения.
Двигаясь дразняще неспешно, кончик скользнул в нее: так гондола в полночь скользит по темной воде канала. Кэтрин ощущала каждый плавный, пульсирующий толчок, с которым его судно набирало скорость, заставляя их обоих безоглядно нестись вперед… Они были на грани безумия, когда мощная волна наслаждения подхватила обоих. Торжествующий крик сорвался с губ Кэтрин, а за ним последовали необузданные рыдания и вздохи восторга.
Кэтрин прижалась к Питеру и поцеловала его; она была так переполнена чувствами, что ее на миг охватило сомнение: уж не умирает ли она?
– Не оставляй меня, Питер, никогда не оставляй! – взмолилась она прерывающимся шепотом.
Питер зарылся лицом в ее волосы, вбирая ее, словно Кейт была дарующим жизнь воздухом. Чувства непривычные и странные охватили его, и он даже испугался. Теперь он ясно видел, чего не хватало в его жизни, но наконец пустота заполнена! Его переполнила невыразимая радость, словно очищающее пламя разгорелось глубоко в его существе.
В этот миг ослепительной истины Питер обнаружил, что он не в состоянии говорить, не в состоянии произнести признание, которого никогда не делал ни одной женщине. «Кэти О'Рурк, я… тебя… люблю!» – вот что хотелось сказать ему, прежде чем на какое-то время выйти из нее.