– Святые угодники, спасите меня! – Хоумер поставил рюмку на поднос, который подала ему жена. – О/Рурк обманул меня, когда я нанимал его, чтобы поручить управление моими лесозаготовками, если это не мошенничество, то тогда что же?
– Ну так вы и подавайте на него в суд! – взорвалась Кейт, со слезами возмущения поворачиваясь к своему деспотичному родителю. – Мы были так заняты тем, чтобы заставить его на мне жениться, что нам даже в голову не пришло спросить, зачем этому человеку соглашаться на участие в подобном плане!
– Мэри Кейт, здесь не время и не место обсуждать семейные дела. – Хоумер угрожающе нахмурился, но Мэдлин ловко встала между ними, одновременно подавая мистеру Моррелу шляпу и пальто.
– Спасибо, что вы сумели помочь моему мужу. Уверена, если Кэтрин потребуется юридическая помощь, она сама обратится к вам.
На лице мистера Моррела отразилось глубокое облегчение.
– До свидания, мистер Макгиллакатти! Дамы, мое почтение.
Как только поверенный ушел, Мэри Кейт начала собирать разбросанные по гостиной коробки и пакеты.
– Это от Питера, – сообщила она отцу. – Он не обязан был все это мне присылать. Если учесть то, как вы с ним обошлись, я бы сказала, что Питер ведет себя очень порядочно, не правда ли?
– И все же я не допущу, чтобы моим зятем стал какой-то там актеришка! – взревел Хоумер. – Немедленно отправь все это обратно!
– Черта с два! – Кэтрин укрылась за огромным мешком с платьем, словно за щитом. – Я люблю Питера О'Рурка, и вы не посмеете вмешиваться в мои семейные дела. Будущее нашего брака будем решать мы с ним, а не вы, папенька, вот так-то! – Сказав это, Кейт сама удивилась тому, насколько спокойной она себя чувствует в этой сложной ситуации. – А если мне когда-нибудь понадобится ваш совет, я непременно вам об этом сообщу.
Мэдлин была немало удивлена, войдя в гостиную как раз в тот момент, когда Кэтрин сделала это заявление: она впервые слышала, чтобы дочь высказывала свое мнение столь решительным образом. На этот раз Мэри Кейт не устраивала истерики, она держалась вызывающе, но твердо.
– Хоумер, тебе не кажется, что наша Кейт стала взрослой? – проговорила она, ласково кладя руку на плечо мужу.
– Брось, мне лучше знать, что нужно нашей дочери, Мэдди, – проворчал Хоумер, пряча свое неудовольствие за ритуалом раскуривания очередной сигары. – И вообще, я сомневаюсь, чтобы этот никчемный бабник, ее муженек, надолго задержался в городе. – Он наградил Мэри Кейт торжествующим взглядом.
Кэтрин замерла, держа в руках груду коробок из магазина.
– И почему это, скажите на милость?
– Потому что я велел Моррелу составить для него судебный запрет. Если он сделает хоть шаг на территорию моего дома или попытается тебя увидеть, то тут же отправится в тюрьму на тридцать дней.
– Ах так! – Негодованию Кейт не было предела. – Тогда я сама пойду к нему! Или вы собираетесь и собственную дочь отправить в тюрьму?
– Лучше оставь его, Кейт, он тебе совершенно не подходит. – Хоумер отправил к потолку кольцо сигарного дыма.
И тут Кэтрин, передав свои подарки матери, отчего эта миниатюрная женщина буквально скрылась за стопкой коробок и пакетов, покачивая бедрами, прошествовала к отцу и ткнула указательным пальцем в его бочкообразную грудь:
– Только попробуйте отправить Питера в тюрьму, папенька, и я к нему там присоединюсь. Я сколько угодно раз поклянусь судье на Библии, что вы засадили за решетку ни в чем не повинного человека, так что в конце концов над вами весь город станет смеяться.
– Опомнись, дочь! – Хоумер провел ладонью по волосам. – Неужели ты думаешь, что я всю жизнь работал не покладая рук только для того, чтобы ты потратила свою жизнь впустую, увиваясь за каким-то бесполезным красавчиком? Как жена актера, ты не будешь иметь даже крыши над головой. Дешевые пансионы, аморальные знакомые и никакой уверенности в завтрашнем дне, разве это жизнь?
Кейт секунду молчала. Увидев в глазах отца боль, она поняла, что в самом деле ему небезразлична.
– Это моя жизнь, папенька, – прошептала она. – Ну как вы не можете этого понять?
Все это время Мэдлин беспомощно переводила взгляд с одного спорщика на другого.
– Дорогие мои, не будем ссориться, – она умоляюще посмотрела на Хоумера, – и пожалуйста, давайте отложим этот разговор.
– Лучше я застряну в чистилище на лишнюю тысячу лет, чем допущу, чтобы Мэри Кейт погубила свою жизнь с этим О'Рурком! – заявил Хоумер, мрачно нахмурившись. – И не надейтесь, я не успокоюсь, пока этот человек благополучно не исчезнет из ее жизни. – Он посмотрел на часы, ища повода, чтобы улизнуть от этих мегер, которые постоянно портили ему жизнь похуже роя озлобленных пчел.
– Сначала, отец, – лицо Кэтрин побледнело, – позвольте мне поговорить с Питером и узнать, что он скажет. Если он захочет признать брак недействительным… я больше ни слова не скажу.
– Нет, нет и нет! Я запрещаю тебе с ним видеться! – Хоумер яростно пыхнул сигарой. – Теперь без моего разрешения ты даже из дому не выйдешь!
«Еще как выйду, папенька!» Прикрыв глаза, Кэтрин решила притвориться покорной, но потом непременно отправиться к Питеру – пусть даже ей придется для этого тайком улизнуть из дома.
– Если вы двое договорили, – вздохнула Мэдлин, – я бы хотела привести тут все в порядок. Мэри Кейт, ты не поможешь мне унести эти пакеты к тебе в комнату?
Хоумер фыркнул, стряхивая сигарный пепел в камин. Его возмущали нечестные приемы, которые позволяют себе женщины. Он легко мог справиться с бастующими шахтерами, профсоюзными скандалистами или победить в открытой драке, но слезы и недовольные взгляды всегда больно его ранили:
– Я собираюсь съесть ленч, в городе, – заявил он, направляясь к вешалке, – но пусть Кейт не думает, что я с ней согласился.
Когда мистер Макгиллакатти вышел из дома, Кейт, встав у окна, проводила его гневным взглядом.
– Он ничего не хочет слушать, – уныло сказала она. Мэдлин подошла к дочери и, пытаясь утешить, обняла ее за плечи.
– У твоего отца благие намерения, хоть он и совершенно не прав. Мы обе это понимаем, не правда ли?
Неожиданно Кейт разрыдалась:
– Он губит мою жизнь!
– Давай распакуем все эти чудесные вещи, а потом я пошлю за конюхом, чтобы он вернул коробки в магазин.
– Нет! Я ничего возвращать не собираюсь! – Кейт показалось, что теперь ей предстоит сражаться с матерью. – Может, это станет моей единственной памятью о Питере!
Мэдлин весело засмеялась:
– Конечно, ты все оставишь, однако коробки, после того как мы их опустошим, тебе вовсе ни к чему…
Мгновенно все поняв, Кэтрин бросилась матери на шею и принялась обнимать и целовать ее.
– Ты просто гений, мама, я так тебя люблю! Обещаю, что тебе и папеньке не придется за меня краснеть.
– Я это знаю, милая. – Мэдлин потрепала дочь по щеке. – Слушай голос сердца, Мэри Кейт, а отца предоставь мне – я уж как-нибудь сумею с ним справиться.
Глава 25
После того как коробки были благополучно доставлены обратно в магазин, Кэтрин, возвращаясь домой, неожиданно встретила отца Манога. Определенно это сам Господь посылает его ей в столь трудный час, решила она и смело подошла к священнику.
Когда Кэтрин закончила изливать душу святому отцу, сидя с ним в ресторане отеля «Интернэшнл», куда она пригласила его на чашечку кофе, то с изумлением почувствовала, что с души у нее словно свалился тяжелый камень.
– Я уверен, что Питер во всем пойдет вам навстречу, миссис О'Рурк, – сказал отец Маног с улыбкой. – Обеты, принесенные пред Богом, не должны нарушаться, не так ли?
Глаза Кэтрин увлажнились, когда священник провел большим пальцем по ее лбу в прощальном благословении. Она всем сердцем желала открыть Питеру тайну своей любви, хотела вымолить у него прощение и обещание все начать заново, и теперь ей казалось, что ее мечта не так уж неосуществима.