Другие аппетиты у людей Дэстана тоже оказались на высоте. Повара на кухне сейчас готовили в десять рук, чтобы заново наполнить тарелки наших весьма прожорливых гостей. Да и бочки с вином, уверена, оказались их усилиями опустошены почти до дна.
А вот у меня кусок в горло не лез, как ни старалась. Натянутая улыбка будто приклеилась к лицу. В голове нескончаемым потоком неслись мысли — об участи, ожидающей меня после той недели, которую по обычаю молодые должны провести в доме жены. Что будет потом?
— Ты устала, — шепнул мне супруг. — Надо идти в опочивальню.
— Молодым пора заняться делом! — грохнул на весь зал рыжебородый демон, которого звали Йорик. — Пусть ночь принесет сильного наследника! — Он ударил кубком об стол.
— Пусть, пусть, пусть! — подхватили его собратья.
— Идем, жена, — Дэстан встал.
— А может, еще посидим? — прошептала, не в силах представить, что должна лечь в одну постель с мужчиной.
Тем более, с таким — с демоном!
— Похоже, супруге нравится, когда ее таскают на руках, — ухмыльнувшись, Дэстан поднял меня в воздух, вынудив тесно прижаться к горячей груди мужа.
— На-след-ник! На-след-ник! — скандировали нам вдогонку неугомонные демоны.
— Я, кстати, люблю детей, — сказал Дэстан, в пару широких шагов преодолев лестницу, которая вела в супружеские покои на третьем этаже.
— Ты это к чему? — храбрясь, уточнила, глядя в его лицо.
— К тому, чтобы ты меньше думала и позволила себе насладиться близостью с мужем.
— Ты обещал не торопить, — напомнила ему.
— Я и не тороплю, — он внес меня в опочивальню и положил на кровать. — Пришлю к тебе служанку. А сам пока отдам указания моим людям.
Сумев лишь кивнуть, я проводила его взглядом. Широкие плечи, узкие бедра, длинные ноги — рассматривать его отдельное удовольствие!
— Помочь переодеться, госпожа Ивия? — заглянула Дженни.
Я кивнула, и она, отведя меня в смежную со спальней комнату, выполняющую роль женского будуара, засуетилась вокруг, что-то щебеча. Вскоре по моему телу заструилась белоснежная ночная рубашка из тончайшего шелка, вышитая по подолу защитными символами. Тщательно расчесанные гребнем волосы легли на спину. А ножки обняли уютной мягкостью домашние туфельки без каблука, расшитые самоцветами.
— Красота! — шепнула служанка, широко улыбаясь. — Идите, ведь поди, заждался уже ваш супружник-то!
Моя ладонь, сжавшая дверную ручку, мигом вспотела. Сердце трепыхалось в горле. С трудом сглотнув, открыла дверь и шагнула в спальню.
Дэстан уже лежал на кровати, поверх одеяла, полураздетый — из одежды на демоне остались лишь полупрозрачные серые шаровары. Позабыв про все свои страхи, я замерла, залюбовавшись им, грациозным хищником, который улегся отдохнуть.
Внешнее спокойствие явно было обманчивым — под кожей, по которой порхали, бессовестно заигрывая, поглаживая, соблазняя, отсветы от жарко растопленного камина, явно кипела сила. Меня неумолимо тянуло к ней — вопреки всем доводам разума и девичьей стыдливости.
Чему-то неимоверно сильному внутри было плевать на все преграды, хотелось только одного — подчиниться власти моего столь притягательного супруга. Принадлежать, отдаться, чтобы растерзал ласково, заявив тем самым, что отныне и до скончания дней я принадлежу лишь ему!
Глаза Дэстана скользили по моей фигуре — откровенно, лаская все так явственно, что я готова была поклясться, будто ощущала его ладони на своей коже — везде. И от каждого такого прикосновения на расстоянии она полыхала огнем — ярким, страстным и столь желанным, что ноги сами сделали шаг к нему, демонически прекрасному искусителю.
Мужской взгляд сплелся с моим и вел меня к постели, подбадривая, подталкивая, притягивая, будто за руку, не давая остановиться. Когда подошла к кровати, Дэстан одним красивым движением сел на ней, будто перетек в вертикаль, и я оказалась между его широко раздвинутых коленей.
— Не бойся меня, — хрипло прошептал он, по-прежнему не отрывая взгляда от лица, и положил руки на мою талию — двумя пожарами.
— Дэстан… — сорвалось с губ полустоном, полумольбой — и я сама не ведала, о чем молю его: остановиться или, напротив, ни в коем случае не останавливаться.
— Скажи еще, — то ли попросил, то ли приказал он, властно притянув к себе.
Вскипевшая колдовским варевом зелень глаз поглотила, избавив от остатков мыслей и неуместного сейчас стыда. Зачем он между нами? Все лишнее, важны лишь мы двое. И тот огонь, в котором мы полыхаем!
Сердце билось в силках непонятных, непривычных, но таких сильных и приятных ощущений, как крохотная пичужка. Пичужка, которая нипочем не хотела вырываться на волю, готовая навсегда отринуть оковы безбрежного неба, она желала одного — не расставаться со своим хищником, никогда!