— Кто?
— Братовья старшие.
— Не вернешь — под розги ляжешь! А теперь скажи кучеру, пусть к озеру правит.
— Слушаюсь, — мальчишка прикрыл дверь.
— Беда со слугами, — пояснил отец, очевидно полагая, что мой потрясенный вид вызван этим. — Остались только мальчишки непутевые да те, у кого мозгов отродясь не бывало! Демоны виноваты, всех путных в армию забрили, рогатые отродья!
— Господин! — теперь всполошилась Дженни. — Неровен час, услышат ведь!
— И что?! — громыхнул он. — Я лорд-дракон Долины белых лилий! Пусть слышат!
— Конечно, конечно, — побледневшая девушка закивала, съежившись, что с ее габаритами было довольно проблематично.
Карета тем временем снова остановилась. Отец отдернул занавеску и велел:
— Берите платье, идите на берег и там переоденетесь, чтобы никто не увидал.
— А можно в карете? — едва слышно спросила я, придя в ужас от перспективы раздеваться прямо на улице.
Перед сном в затухающем свете огарка я сначала натягивала ночнушку через ноги прямо до горла, а потом, извиваясь, как червяк на крючке, снимала тунику — когда все стратегические места уж были прикрыты.
— Как, дуреха? Тут и не развернуться, а там подол на обручах да кринолины ваши бабские! Иди, говорю, не зли отца! — Его рука так стиснула набалдашник трости так, что мне почудилось, будто глаза птицы на нем сейчас выскочат из орбит.
А мне на миг показалось, что ему и дочери хочется отвесить смачную оплеуху, как тому мальчишке.
— Идемте, госпожа, — Дженни открыла дверь и вступила на тонкую кромку земли перед лужей. — Хватайтеся!
Она стиснула мою талию, перенесла меня и поставила на сухое место. Потом вернулась, достала из лавки в карете черный чехол и прямиком по грязи пошлепала ко мне.
— Следуйте за мной, — сказала, склонив голову и, подумав, добавила, — пжлста. В грязюку только не угодите, тут в лужу ступишь, по ж… улетишь! Ой. Не то ведь ляпнула, прощения прошу.
— Не переживай, — я двинулась за ней следом, внимательно глядя на чавкающую под ногами грязь.
В самом деле, наступлю не туда, и служанка, то и дело бросающая на меня взгляды через плечо, обернется, а госпожу не увидит — нету, утопла в луже.
Вот смеху-то будет.
— Добрая вы, — она вздохнула и неожиданно добавила, — зря это. В жизни добрякам плоховато живется. И снова мелю языком! Прощения прошу.
Я тем временем ступила на зеленую травку и облегченно выдохнула. Хотя мои башмачки теперь всю ночь отмывать придется!
— Не переживайте, госпожа, — Дженни махнула рукой. — Эти можете выбросить, вы ж теперича не послушница, а барышня! Обувка будет у вас самая лучшая! И все остальное тоже!
Для начала мне бы хватило небольшого укрытия, за которым можно переодеться, не сгорев со стыда. Я разглядела на другом конце лужайки какие-то развалины и воспрянула духом. Рядом синей чешуей поблескивало озеро.
— Пойдем туда? — предложила я. — Спрячемся от посторонних глаз.
— Вам ли стесняться! — фыркнула служанка, широкими шагами направившись к озеру. — С такой-то фигуркой! Я бы каждому ее казала, коли у меня талию двумя руками обхватить можно было!
С моих губ слетел смешок. Надо же, а мне казалось, что я из тех, про кого говорят «и подержаться не за что». Все послушницы были выше и намного толще.
— Да и коли я перед вами встану, то заслоню с десяток таких тростиночек, как вы! — Дженни расхохоталась.
А вот и развалины. По сути, это лестница, которая когда-то, должно быть, вела на второй этаж. Рядом столбы — наверное, бывшие колонны, сейчас уже поросшие травой и мхом. Но нам и этого хватит.
Мы со служанкой обошли груды обломков былой роскоши и начали процесс превращения меня в «барышню».
— Сымайте свое, — велела помощница и, вновь, подумав, добавила, — пжлста.
Я стянула тунику, и Дженни удивленно присвистнула.
— Что? — Я съежилась под ее любопытным взглядом, от которого становилось холоднее, чем от пронизывающего до костей ветра с озера.
— А вы хоть и тростиночка, а оказалось, что все при вас! — Дженни подмигнула мне. — И грудки, и жопочка имеются! Сейчас вот платье-то напялим, так совсем красавицей станете!
Смутив меня окончательно, она принялась командовать. Я лишь послушно поднимала руки, ныряла головой, куда велено, поворачивалась, наклонялась и втягивала живот. Устала больше, чем после помывки всего храма, честное слово! А ведь чтобы его выдраить, затемно нужно было приходить с двумя ведрами воды и тремя щетками.
— Вот это талия! — умилилась Дженни, отойдя на шаг. — Не зря говорят осиная!