Гарри оглянулся на портреты, на стеллажи с книгами, на всевозможные столики с застывшими приборами и ретортами, на аккуратно сложенные свитки. Все настолько походило на кабинет, который охраняла горгулья…
— А что если… Что если раньше в Хогвартсе был не один кабинет директора? Что если каждый Основатель имел собственный кабинет?
— Значит, следует искать еще один кабинет наверху, рядом с гостиной орлов, другой — внизу, около норы барсуков. Кто из нас умеет говорить с птицами и барсуками? — шутливо спросил Рон.
— Это только в том случае, если считать, что нынешний кабинет директора — кабинет Годрика Гриффиндора. Мне кажется логичным, что это как раз кабинет Ровены Равенкло, — возразила Гермиона, и развернула один из свитков.
Рон принялся доказывать ей, что раз шляпа и меч Годрика хранятся в кабинете директора, то он никак не может быть кабинетом Равенкло. Гарри, чтобы не слушать их перепалку, отошел к стеллажу и принялся читать названия рукописных книг. На полке находилось много чего удивительного, но его заинтересовал Гебер с «Книгой ядов и противоядий». Но как только Гарри дотронулся до корешка, стеллаж сдвинулся с места, открывая вход в длинный узкий коридор.
Гарри оглянулся на друзей: Гермиона увлеченно читала, а Рон пытался заставить работать один из механических приборов, но добился лишь небольшого облачка пара. Гарри обрадовался, что они увлечены и не замечают найденного им прохода. Ему очень хотелось найти что–то действительно ценное, ценнее каких–то скучных портретов, и не хотелось ни с кем делиться открытием. Поэтому, не говоря ни слова, он ступил в коридор и осторожно потянул за собой стеллаж.
Он медленно пошел вперед, выставив вперед палочку и прошептав: «Lumos!». Вскоре показалась развилка, и Гарри, поддаваясь наитию, свернул влево. Несмотря на отсутствие факелов, в этом коридоре, резко уходящем вверх, разливался зеленый свет. Это свечение тревожило мальчика: Гарри все время казалось, что кроме него здесь есть еще кто–то живой, но он упрямо шел дальше — его подгоняла вперед жажда открытия. Казалось, что он недалеко от чего–то важного.
Пять минут пути привели его на внутреннюю галерею, где он смог оценить размеры зала. Вверх уходили колонны, оплетенные каменными змеями, а внизу… Внизу блестело подземное озеро.
Рядом с которым спало чудовище.
«Nox», — прошептал Гарри, отступая назад, а оказавшись в коридоре, бегом бросился обратно.
Гарри не помнил, как добрался до двери в кабинет Слизерина, как взмахом палочки приказал двери, прятавшейся за стеллажом, открыться. Очнулся он от возгласа Рона.
— Вот ты куда запропастился. А мы уже начали волноваться.
Гермиона оторвалась от свитка.
— Что–то случилось?
Гарри мотнул головой, переводя дыхание, — от быстрого бега он задыхался.
— Кто–то догадался, что мы здесь? — испугался Рон.
— Нет, — Гарри вновь покачал головой и повторил: — Нет. Просто я теперь знаю…
— Знаешь что?! — Гермиона начала терять терпение.
— Легенда о том, что Салазар запер в Тайной комнате немыслимый ужас — никакая не легенда.
Гермиона свернула свиток:
— Еще бы. Раз мы нашли комнату.
— А тебе не казалось странным, что мы нашли комнату без немыслимого ужаса? — насмешливо спросил ее Рон.
— Нет, не казалось. Ведь легенды часто все преувеличивают. Вот сами посмотрите, как мог Слизерин плохо относиться к магглам, если у него на стенах отнюдь не колдуны. Да и книги — у него собрано много маггловских работ. Судя по всему, он следил за развитием науки. Поэтому никакого ужаса нет. Просто метафора — что многие знания можно употребить во зло.
— Замечательно, а как ты отнесешься к метафоре, которая спит около подземного озера? — поинтересовался Гарри и рассказал про свое приключение.
Друзья восприняли рассказ достаточно спокойно.
— Ух ты! — воскликнул Рон. — А почему меня с собой не взял?
— И кто это был? Ты узнал чудовище? — заинтересовалась Гермиона.
— Василиск. Я уверен, там спал огромный василиск. Я таких видел только на картинках.
— Ого!
— А давайте сходим и посмотрим?! — предложила Гермиона.
— Ну уж нет. Я туда больше ни ногой.
Рон и Гермиона удивились:
— Гарри, но ты же знаешь серпентарго. Чего тебе бояться? Если василиск и проснется, он тебе подчинится. Змеи всегда подчиняются заклинателям.
— Откуда я знаю, что он подчинится? Да, у меня получилось общаться со змеей в газете и на гобелене, но то были все–таки не живые змеи. А чудовище — живое.