Выбрать главу

– Пойдет, но лучше бы что-то европейское .

Он предложил кунжут, крестовник и хлеб из непросеянной муки и отрубей. Зинка вежливо взяла его за руку и повела к буфетам.

Пока они ходили, я сыскал пачку полиэтиленовых пакетов и насыпал в один из них соль из бутылочки, которая стояла тут же. Я ощущал всей кожей, как догорают свечи, и поэтому взял сито и попытался просеять зерна овса из коробки с хлопьями. Большая часть зерен оказалась раздроблена, но я наискал пару унций целых. Тут подошла Зинка, прижимая к груди металлическую коробочку, где грохотали редкие зерна пшеницы. Повар предполагал, что они остались от чего-то.

– О, отлично! – заявила она, увидев, что я делаю. – Если мы соединим нашу добычу, добавим крестовника, кунжута и риса, то примерно две горсти получится. Спасибо вам, повар, я вас люблю. Идем, Руперт!

Мы двинулись назад, сжимая два маленьких полиэтиленовых пакета.

– Не понимаю, что мы не так сделали с этим лифтом. – На ходу сказала Зинка. – Но думаю, что-то мы там перемудрили. И ты, и я. Ты уверен, что наложил именно чары остановки? Я вот их полностью снять не смогла.

– И только-то? – сказал я. Какое счастье, что не придется снова пробираться через лестницу с пьяными любителями фантастики! Когда мы подошли к лифтам, мне ничего не стоило полностью снять свои же чары и открыть лифт. Мы доехали до третьего этажа, где я остался ждать в лифте, а Зинка, подхватив свои скользкие розовые юбки, и побежала в свою комнату, чтобы взять свечи.

Ожидание оказалось ужаснее всего. По моим часам я ушел из своего номера всего полчаса назад. Я не мог в это поверить и решил, что они просто-напросто остановились. Я все сильнее чувствовал, что что-то пошло не так, как надо. Но не мог разобраться, было ли это в моем номере, или же что-то ужасное случилось с половинкой Мари, оставшейся на земле теней. Я просто ждал и про себя умолял Зинку поспешить. Надо отдать ей должное, она действительно вернулась очень быстро. Две минуты спустя она примчалась с полными свечей руками, и свечи эти были из натурального воска, я даже ощутил запах меда. Похоже, узел снова начал беспокоиться, и ее номер оказался ближе к лифту. Я захлопнул дверь в лифт, и мы поехали наверх.

Снова этот чертов узел, – подумал я. Снова Белый Нут. И тут мне внезапно пришла в голову одна мысль.

– Слушай, – сказал я, когда мы подъехали к четвертому этажу, – кто из них убийца, как ты думаешь? То есть, я уверен, что они соучастники, потому что одному человеку не справиться со всем этим. Но кто убивал?

– Дамаю, женщинам не очень нравится перерезать кому-то горло. – Решительно ответила Зинка. – Джанин стреляла, думаю.

Похоже, она была права. Кто бы ни стрелял в меня, он явно не очень умело обращался с оружием. А ведь Белый Нут управлял фабрикой, на которой такое оружие делали. Так что он, скорее, эксперт в этой области.

– Спасибо. Видимо он – самый опасный из них двоих.

– Я бы не ставила на это, – возразила Зинка, – она просто яд с сахаром.

Дверь распахнулась. Мы выскочили из лифта и помчались к моему номеру. Бежали и огибали один угол за другим.

И увидели в конце коридора, что дверь моего номера открыта настежь, и оттуда выбегает Билл, а за ним прыгают птенцы квак. А дальше, намного дальше бежали еще три человека: Белый Нут, Джанин, и между ними – Ник.

Глава 21

Руперт Ванаблес для архива Инфорион. Продолжение.

Мы с Зинкой переглянулись.

– Кто-то навел здесь чары, – сказала она. – Я чувствую.

Я тоже это отчетливо чувствовал. Примерно так делал Белый Нут, чтобы кричать мне через закрытую дверь. Я должен был заметить их, когда уходил, но слишком спешил. Я опять опростоволосился. Проклятье! Чары были наведены таким образом, чтобы забрать Ника из моего номера, когда дверь откроется в следующий раз. Билл объяснил нам это, после того, как загнал птенцов квак назад.

– Я думал, что дверь закрылась, но ты, видимо, не до конца ее затворил.

– Нет, я все сделал как надо. Просто Белый Нут навел свои чары.

– Да, понимаю, – Билл запустил пальцы в волосы точно таким же жестом, как и Дакрос. – Я не мог понять, что происходит. Оба птенца вдруг выскочили в коридор, мы Ником принялись их ловить, а тут подошли эти двое. И она сказала: «Ник, идем, ты мне нужен», – и он, очевидно, не нашел причину, чтобы отказаться, поэтому сразу же с ними ушел. Даже не попытался спорить.

Ник, Белый Нут и Джанин в этот момент как раз завернули за угол.

– Он все равно бы ничего не добился, – сказала Зинка, – она ведь его мать. Что теперь нам делать? Вы не можете бросить это дело на середине.

– Я пойду туда, – сказал я. – Если вы двое сможете поддержать дорогу.

Честное слово, именно это я и хотел сделать. Но Билл и Зинка дружно покачали головами.

– Это твои чары, Руп. Мы не поддержим их без тебя.

А Билл добавил:

– Ты не можешь начать волшебство здесь, а потом перейти на дорогу. Ты помнишь, Стэн говорил нам – это основное правило: или здесь, или там .

– Магиды в затруднении, – прокомментировала Зинка.

– Роб хочет пойти, – сказал Билл. – Он хотел быть с Ником. Я как раз пытался доказать ему, как опасно все менять на полпути, когда эти птенцы вдруг выбежали.

– Но мы уже все изменяем на полпути! – воскликнул я и вбежал в комнату. И увидел там новую проблему. Роб стоял, тяжело опираясь одной рукой на ночной столик, и показывал на дорогу:

– Я не успел их остановить. Я слишком долго вставал.

Я посмотрел туда, куда он указывал. Два птенца квак бодро скакали между зажженными свечами и уже миновали край ковра. Признаюсь, первое, что я подумал, было: «ну и слава богу!», но уже через секунду я понял, что они могут здорово повредить. Билл и Зинка влетели в комнату как раз для того, чтобы из-за моей спины увидеть, как птенцы бегут вниз по темному склону и исчезают.

– Ох, нет! – простонал Билл.

Зинка напряженно всматривалась в темнеющий пейзаж, расположенный под странным углом к моей комнате. Я видел, что она испугалась. Но высказалась при этом весьма сдержанно:

– Наш милый господин Белый Нут нагадил где только смог. Не думаю, что их можно вернуть. Что будем делать, Руперт?

– Продолжим, а куда деваться? – ответил я. – Мари осталась там.

– Все-таки я должен пойти, правда? – спросил Роб.

Билл опустился на вычурный стул, и мы все трое внимательно посмотрели на Роба. Я заметил, что Зинка глазеет с откровенным восхищением. Нетрудно понять, почему. Даже больной и бледный, со своим наспех зашитым боком, Роб все равно был великолепен. Он осторожно встал на все четыре копыта.

– Я правда должник Мари, – сказал он. – Сама она там не справится, и вы заставили меня понять… Я понимаю, что многие неприятности у вас из-за меня. И я должен что-то сделать…

– Его учил волшебник, – напомнил Билл.

– Но он ранен, – возразил я. Я все еще надеялся, что они отпустят меня на дорогу.

– Я справлюсь, – заявил Роб. – Если мне повредит, то, видимо, так мне и надо, правда?

– Думаю, надо его отпустить. – Сказала Зинка. – Он подходит лучше нас всех.

У меня уже не было сил спорить. Две свечи, сгоревшие почти на треть – они все удаляли и удаляли от меня Мари. Мы уже достаточно много времени потратили попусту.

– Что он должен взять?

– Чистую воду, – ответила Зинка. – У тебя четыре небольших бутылки, они годятся. Надо что-то шерстяное…

– У меня есть кашемировый свитер, – предложил я.

– Тогда нужно его распустить.

– Что ?!

– В стихе говорится просто о шерсти. В мотке, видимо.

Билл появился в дверях ванной с пустыми бутылками и посмотрел на меня с усмешкой:

– Не волнуйся ты так за свой свитер. – Он пошарил в кармане пальто и выудил приличный клок белой козьей шерсти. – Это годится? – спросил он Зинку.

– Вполне.