Что мы из этого учим? Для начала, мы учим, что луна была права, раз Бог прислушался к ее словам. В этом неидеальном мире два правителя никак не могут носить одну корону. Один должен быть меньше, а другой – больше. Так же и с мужчиной и женщиной.Так будет вплоть до времен совершенства, до времен Машияха, который, верим мы всем сердцем, придет скоро и в наши дни. Также мы учим, что ha-шем милосерден. Он осознает положение меньшего. Он утешает тех, кто нуждается. Мы учим, что звезды – подарок, который Он подарил луне.
***
В дневной школе Сары Рифки Хартог закончились уроки. Девочки, тяжело ступая, выбежали на улицу, кто к автобусной остановке, а кто к станции метро, и шум наконец покинул ступеньки – почему, думала Эсти, у них такие тяжелые туфли? Почему они топают, а не ступают легко? Этот вопрос часто поднимала на собрании миссис Маннхайм, директриса, упрашивая девочек ходить аккуратно, меньше шуметь. Эсти не была уверена, как она относилась к этой просьбе: ей нравилась тишина, но в шуме из школьных коридоров будто было что-то жизненно важное.
В любом случае, сейчас школа тиха. Ей незачем было оставаться, пришло время идти домой. Но она не пошла.
Эсти знала, что ее урокам сегодня чего-то не хватало. Ей удалось поддерживать порядок в классе, но она сомневалась, получилось ли у нее передать девочкам какой-либо урок из Торы. Разумеется, было понятно: у нее горе. Миссис Маннхайм звонила Эсти домой, чтобы сообщить, что ей не обязательно приходить на этой неделе и на следующей. И все же сегодня она решила вернуться. Она подумала, это странно: возвращаться на работу вместо того, чтобы остаться дома. А сейчас сидеть за своим столом, проверяя работы учениц, хотя учебный день уже закончился. Все в неподходящий момент. Эсти не могла понять связи между этими фактами, но довольствовалась тем, что просто наблюдала за ними со стороны.
Еще один интересный поворот. Она закончила выставлять оценки, но все еще сидела за своим столом. Ей больше нечего было делать. Пора идти домой. Странно, что она все еще сидела в школе. Она собрала вещи в сумку и убрала тетрадки в ящик стола. Да. Это было правильное, рациональное поведение. Она взяла сумку. Она начала идти по коридору, очень медленно. Она поняла, что скрупулезно рассматривает все, что висело на стенах: рисунки, на которых девочки рисовали шаббатний стол, семнадцать изображений хал, вин, подсвечников и кубка для вина; работы по еврейской истории, на которых старшие девочки демонстрировали свои знания о хасмонейском периоде; работы по математике с двадцатью тремя диаграммами Венна, отображающими, кому нравится хоккей, кому нетбол, а кому и то, и то. Особенно Эсти обратила внимание на диаграммы Венна. Ей нравилась их простота и аккуратность. Вероятно, так можно изобразить любую характеристику, чтобы полностью понимать человеческую природу. Людей можно было бы классифицировать по тому, что им нравится: некоторым нетбол, некоторым хоккей, а некоторым и то, и то.
Она продолжила идти по коридору. Ей почему-то необходимо было заглянуть в каждый кабинет, рассмотреть в нем картины на стенах или покачать головой из-за беспризорно валяющихся книги, шарфа или пенала. Если так делать с каждым классом, пойдет домой она еще нескоро. Эта мысль не была для нее нерадостной. Она продолжила движение, думая, что одна во всей школе. Она удивилась, когда через несколько классов обнаружила еще одну учительницу.
Мисс Шницлер, преподавательница географии, прикрепляла к задней стене кабинета нечто похожее на карты. Она была поглощена своим занятием. Она не слышала, как Эсти подошла к двери. Эсти приостановилась в дверном проеме, наблюдая. Мисс Шницлер была молода – ей было всего двадцать четыре – и красива, с длинными кудрявыми рыжими волосами, очень бледной кожей и полупрозрачными ресницами. Девочкам нравилось это в ней, ведь дети часто любят красивых людей, особенно, если они еще и добрые. Эсти разговаривала с мисс Шницлер пару раз, но не знала ее хорошо. Она слышала, что мисс Шницлер помолвлена, и, следовательно, после замужества много лет не будет преподавать: будет рожать и воспитывать детей. Эсти видела это раньше: приходили молодые женщины, работали три или четыре года, а потом выходили замуж и пропадали.
Эсти наблюдала, как мисс Шницлер наклонилась к коробке с канцелярскими кнопками, взяла несколько и попыталась закрепить с их помощью карту. Она пыталась держать ее одной рукой и прикрепить другой, но не справлялась. Эсти спросила:
- Я могу помочь?
Испуганная, мисс Шницлер обернулась, все еще придерживая карту одной рукой, так что карта порвалась прямо посередине.
Обе воскликнули: «Ой!» почти одновременно. Мисс Шницлер посмотрела на обрывок карты в своей руке, а потом снова на Эсти. Она улыбнулась.
Эсти поняла, что пора идти домой. Уже слишком поздно. Довид может волноваться. Она с интересом думала о том, что она до сих пор не ушла домой, а стояла и наблюдала, как мисс Шницлер склеивала два куска карты вместе. Эсти наблюдала за мисс Шницлер, наслаждаясь ее спокойной сосредоточенностью и замечая, как ее лоб морщился, когда она клеила кусочки скотча. Наконец, Эсти держала карту около стены, а мисс Шницлер прикрепила на нее кнопки.
Эсти посмотрела на конечный продукт. Разрыв был едва заметен; она видела его только потому, что знала, где смотреть. Карта была круглая, темный круг с несколькими белыми точками. Было похоже на горстку муки, брошенную на черную землю. Некоторые точки были большими, некоторые – маленькими.
- Что это? – спросила она. – Что на ней изображено?
Мисс Шницлер подошла на шаг ближе и улыбнулась.
- Это карта звездного неба. На ней изображены положения всех звезд в нашей галактике.
- Красивая.
- Да. Это создание Всевышнего. Помните историю? Он подарил луне звезды, чтобы они были ей сестрами и товарищами.
Эсти кивнула. Она медленно дышала.
- Это, - сказала мисс Шницлер, - звезды, которые видны нам с того места, где мы находимся. У всех них есть названия.
Мисс Шницлер стояла близко к ней. Эсти чувствовала легкое дыхание молодой девушки на своей шее, когда та называла имена звезд.
- Это Сириус, - сказала она, - собачья звезда. – Эсти кивнула, не смея двинуться или ответить. – А это Проксима Центавра, самая близкая к Земле звезда. Кроме солнца, конечно.
Эсти прошептала:
- Солнце — это звезда?
- О, да. Оно кажется нам чем-то большим, чем-то уникальным. Но на самом деле, это просто одна из сестер луны. Она даже не самая яркая. Полярная звезда, вот эта, намного ярче.
Мисс Шницлер показала рукой. Она слегка задела рукав Эсти. Показывая на звезду посередине карты, ее рука оказалась перед лицом Эсти. Ее ногти были белые и в форме идеального полумесяца. Эсти почувствовала, как неожиданно наполнилась разнообразными неожиданными желаниями. Она хотела подуть вдоль руки мисс Шницлер, увидеть, как приподнимутся крошечные волоски, или прикоснуться ко внутренней стороне запястья кончиком языка. Эсти хотелось схватить мисс Шницлер за руку, потянуть ее вперед и прошептать в ее ухо: «Ты не должна всего этого делать, ты же знаешь. Ты не должна выходить замуж. Ты не должна уходить из школы. Никто не будет тебя заставлять, если ты просто продолжишь говорить “нет”».
Так прошло мгновение. Эсти чувствовала запах кожи мисс Шницлер: сухой как песчаная почва, соленый как море. Она резко отступила в сторону.