Он провел меня в гостиную и спросил, запинаясь, не хочу ли я чего-нибудь — попить, поесть. И я сказала, что да, я хотела бы колы. Он побежал на кухню, и я осмотрела комнату. Украшена максимально неброскими цветами — бледно-желтые стены, бежевый ковер. Никаких картин, не считая свадебной фотографии на камине. Точно, свадебная фотография. Ладно, посмотрим на жену.
Я взяла фотографию, тяжелую из-за серебряной рамки. Ничего неожиданного: Довид в шляпе и костюме, молодой и счастливый, положил руку на плечо улыбающейся молодой женщине в белом платье. Жена очень похожа на Эсти, странно. Я подумала, почти в шутку, что, может, Довид женился на одной из сестер Эсти — вот была бы умора. Я посмотрела ближе. И все поняла. Довид, суетившись, возвращался с моей колой. Он увидел, что я смотрю на фотографию, остановился и сказал:
— Ронит, ты… — И прервался.
Последовала неловкая тишина. Я бы запросто ее заполнила. Но совершенно не смогла придумать, что сказать.
Глава четвертая
Все говорят:
Благословен ты Господь, Бог наш, Царь Вселенной, за то, что не создал меня рабом.
Мужчины говорят:
Благословен ты Господь, Бог наш, Царь Вселенной, за то, что не создал меня женщиной.
Женщины говорят:
Благословен ты Господь, Бог наш, Царь Вселенной, за то, что создал меня в соответствии с Его волей.
Из Шахарит, утренней молитвы
Мудрецы рассказывают, что, когда ha-шем создал на четвертый день солнце и луну, он сделал их равными по размеру. (Как и мужчина и женщина сначала были созданы абсолютно равными.) Написано: «И создал Бог два великих светила». Но луна пожаловалась на это: «Двум правителям не носить одной короны». И ha-шем ответил: «Хорошо, раз ты просишь, чтобы кто-то стал меньше, а кто-то больше, ты уменьшишься в размерах, а солнце увеличится. Твой свет станет всего лишь одной шестидесятой того света, что у тебя есть сейчас». Луна снова пожаловалась Всевышнему о своем тяжелом положении, и, чтобы утешить ее, Он дал ей компаньонов — так появились звезды. Мудрецы говорят, что по скончании веков, когда все придет к порядку, луна снова станет одного размера с солнцем. Ее понижение в должности лишь временно; когда-нибудь будет восстановлена ее полная мощь.
Что мы из этого учим? Для начала, мы учим, что луна была права, раз Бог прислушался к ее словам. В этом неидеальном мире два правителя никак не могут носить одну корону. Один должен быть меньше, а другой — больше. Так же и с мужчиной и женщиной. Так будет вплоть до времен совершенства, до времен Машияха, который, верим мы всем сердцем, придет скоро и в наши дни. Также мы учим, что ha-шем милосерден. Он осознает положение меньшего. Он утешает тех, кто нуждается. Мы учим, что звезды — подарок, который Он подарил луне.
В дневной школе Сары Рифки Хартог закончились уроки. Девочки, тяжело ступая, выбежали на улицу, кто к автобусной остановке, а кто к станции метро, и шум наконец покинул ступеньки — почему, думала Эсти, у них такие тяжелые туфли? Почему они топают, а не ступают легко? Этот вопрос часто поднимала на собрании миссис Маннхайм, директриса, упрашивая девочек ходить аккуратно, меньше шуметь. Эсти не была уверена, как она относилась к этой просьбе: ей нравилась тишина, но в шуме из школьных коридоров будто было что-то жизненно важное.
В любом случае, сейчас школа тиха. Ей незачем было оставаться, пришло время идти домой. Но она не пошла.
Эсти знала, что ее урокам сегодня чего-то не хватало. Ей удалось поддерживать порядок в классе, но она сомневалась, получилось ли у нее передать девочкам какой-либо урок из Торы. Разумеется, было понятно: у нее горе. Миссис Маннхайм звонила Эсти домой, чтобы сообщить, что ей не обязательно приходить на этой неделе и на следующей. И все же сегодня она решила вернуться. Она подумала, это странно: возвращаться на работу вместо того, чтобы остаться дома. А сейчас сидеть за своим столом, проверяя работы учениц, хотя учебный день уже закончился. Все в неподходящий момент. Эсти не могла понять связи между этими фактами, но довольствовалась тем, что просто наблюдала за ними со стороны.
Еще один интересный поворот. Она закончила выставлять оценки, но все еще сидела за своим столом. Ей больше нечего было делать. Пора идти домой. Странно, что она все еще сидела в школе. Она собрала вещи в сумку и убрала тетрадки в ящик стола. Да. Это было правильное, рациональное поведение. Она взяла сумку. Она начала идти по коридору, очень медленно. Она поняла, что скрупулезно рассматривает все, что висело на стенах: рисунки, на которых девочки рисовали шаббатний стол, семнадцать изображений хал, вин, подсвечников и кубка для вина; работы по еврейской истории, на которых старшие девочки демонстрировали свои знания о хасмонейском периоде; работы по математике с двадцатью тремя диаграммами Венна, отображающими, кому нравится хоккей, кому нетбол, а кому и то, и то. Особенно Эсти обратила внимание на диаграммы Венна. Ей нравилась их простота и аккуратность. Вероятно, так можно изобразить любую характеристику, чтобы полностью понимать человеческую природу. Людей можно было бы классифицировать по тому, что им нравится: некоторым нетбол, некоторым хоккей, а некоторым и то, и то.