Габи зажмурилась от удовольствия. Потом, чтобы продолжить гастрономическую тему, выудила из миски оливку, зажала ртом и наклонилась к Айдену, предлагая ему взять ягоду губами подобно тому, как птицы кормят своих птенцов. Вкус губ Габриэли смешался с солоноватым и острым вкусом пищи.
Любовная игра превратилась в ужин или наоборот, но они еще долго насыщались и тем, и тем, запивая любовь и еду мускатом.
– Я очень рад, дорогая Габриэль, что вы решили обратиться именно к нам! Смею вас заверить, что вы – настоящая находка для нашего агентства, а мы – залог успеха для вас. Давайте выпьем за плодотворное сотрудничество!
Новый знакомый поднял бокал с шампанским, лучезарно улыбаясь Габи, словно целую неделю репетировал перед зеркалом эту благожелательную и радостную гримасу.
Они сидели в ресторане «Павлиньих перьев», и агент рисовал перед девушкой столь радужные перспективы карьерного роста, что ее голова готова была закружиться. По его словам выходило, что максимум через месяц она проснется если не знаменитой, то известной уж точно, через год затмит по популярности свою двойняшку, а там уж и до Оскара недалеко.
Габи в очередной раз подивилась великодушию Милли, давшей ей столь ценный телефон.
– Скажите, мистер Фишкейк… – начала она.
– Тед, – поправил он. – К чему церемонии? Мы же собираемся стать друзьями.
– Хорошо, Тед, – не стала спорить Габи. – Но я хотела бы узнать подробнее, что за работа меня ожидает. Вам нужна дублерша для Сандры или просто девушка с моим типом внешности?
Тед, неожиданно обиделся. Он надул губы и даже немного отодвинулся от Габи.
– Ну вот, – грустно сообщил он. – Я же пытаюсь вести с вами конструктивный диалог. А вы вопросы всякие задаете. Конечно же, мы вас не обидим. Подберем работу, достойную такой замечательной актрисы и очаровательной девушки, как вы.
– Извините, если я вас чем-то задела, – удивленно пожала плечами Габи. – Мне просто хотелось узнать подробности предстоящей работы.
– Но я же ничего от вас не скрываю! – воскликнул Тед. – Разве я не подробно вам обо всем рассказываю? Мы обсуждаем самые что ни на есть конкретные вещи. Например, вот на той стене… – Он показал в сторону кирпичного торца какого-то здания, видного сквозь витрины ресторана. —..На той стене будет висеть огромная афиша с вашим портретом. Вдумайтесь, дорогая моя Габриэль, ваше лицо крупным планом и имя метровыми буквами, а ниже, мелким шрифтом: «Режиссер – Стивен Спеллбург». Разве ж это не подробности?
– Как? – ахнула Габи. – Вы предлагаете мне роль у самого Спеллбурга? Знаменитейшего режиссера и продюсера, автора моего любимого фильма «СЧ – снежный человек»?
– Ну это я так, для примера, – буркнул тот, поняв, что хватил через край. – Просто чтобы показать масштабы грядущего успеха.
– А-а, – разочарованно протянула Габи и тут же пожалела об этом, так как на нее вновь обрушился поток неиссякаемой веры в лучшее, извергаемый Тедом с активностью Везувия в тот злосчастный августовский день, когда погибла Помпея.
– Что за пессимизм! – воскликнул агент. – Мы с вами горы своротим, а там, глядишь, и до съемок у таких мастодонтов, как Спеллбург, дойдет.
Габи пригубила шампанского. Она совершенно не ожидала того, что на первой же встрече будет распивать спиртное в обществе своего нового агента, и вообще думала, что встреча состоится в офисе. Но Тед, услышав, где она работает, страшно заинтересовался и назначил рандеву в «Павлиньих перьях» – дескать, давно собирался посмотреть, что это за заведение. И заказал шампанского, а Габи сочла невежливым отказаться.
Теперь она пила маленькими глоточками, чтобы не опьянеть, и исподтишка изучала собеседника.
Тед казался весьма элегантным мужчиной, одетым не ярко, но и не скучно. Серый твидовый пиджак дополняла бледно-розовая рубашка, а вместо галстука Тед носил шейный платок. Запонки на манжетах были столь же неброски, сколь и, судя по всему, недешевы. Прическа агента наводила на мысль, что у этого человека явно есть свой постоянный парикмахер, а острые баки были выведены так тщательно, словно брадобрей готовился к профессиональному конкурсу.
Внешность Теда красноречиво намекала на его близость к миру искусства и на то, что на своем поприще он преуспел. А способность агента лить слова как воду наглядно демонстрировала, каким образом это ему удалось.
Тем временем Тед продолжал расписывать выгоды сотрудничества с его агентством. Он все так же вдохновенно возводил башни воздушных замков, и снова принимался юлить, когда Габриэль пыталась выяснить хоть что-то определенное.
– Подождите, Тед, это все прекрасно. Но все-таки, где я буду сниматься – в фильме? Сериале?
– Да где захотите, там и будете! Думаете, мы не можем найти для вас хорошей роли? Что вы, в самом деле! – опять возмутился Тед. – Я же стараюсь быть с вами конструктивным.
– Хорошо, хорошо, – примирительно кивнула Габи. – Я только пытаюсь понять: вы хотите, чтобы я…
– Да ничего мы от вас не хотим! Вы сами решаете, работать ли с нами, дорогая Габриэль. Мы вас силком никуда не тянем. Не хотите стать звездой – так и скажите, никто вас не заставляет, – пожал плечами Тед. – Быть звездой – большая ответственность, прозябайте, если нравится.
– Я просто пытаюсь спросить, как будет происходить наша совместная работа, – объяснила Габи, ловя себя на том, что начинает оправдываться, хотя ни в чем не виновата. – Вы включите мою анкету в свою актерскую базу? Или у вас уже есть для меня какая-то конкретная роль?
– Конечно, есть! – радостно воскликнул Тед.
– Какая?
– Да какую захотите.
Уф. Габи обреченно вздохнула: нет, явно из этого типа информацию не вытянешь даже с помощью сыворотки правды. И что делать – послать его к черту? Но Милли говорила, что это очень хорошее агентство… Может быть, картина прояснится, когда Габи прочитает договор? Или Тед – обычный зазывала, а с ней будет работать более серьезный сотрудник?
– Но вы же еще не видели меня на сцене, – спохватилась Габи. Что это Тед так нахваливает ее как актрису, если, по его же признанию, ни разу не был в этом кабаре и не смотрел ни одного фильма, где она мелькала?
– Да-да, конечно. Мы проведем пробы, а как же, – подтвердил Тед. – Но это мы обсудить успеем, а вот представьте себе церемонию вручения Оскара… Нет, что это я, не будем забегать вперед… Сначала – «Золотой глобус».
Тед и дальше был готов продолжать в том же духе, но внезапно его взгляд скользнул за плечо Габи и на секунду остановился, словно франт встретился глазами с кем-то из знакомых. Не успела она обернуться и посмотреть, кто это там играет в переглядки с агентом Фишкейком, как Тед сменил тему разговора. Да столь резко, что внимание Габриэли оказалось полностью поглощенным этим новым поворотом.
– Вы спрашивали насчет проб, – произнес агент и опять широко улыбнулся во все свои тридцать две жемчужины. – А знаете ли вы, Габи, что лучшая проба – это этюд в условиях, приближенных к естественным?
Габи вопросительно подняла брови, чтобы ничего не уточнять вслух с риском в очередной раз услышать о том, как конструктивен Тед и как не конструктивна она сама.
– Вот, например, – продолжал он. – Можете прямо сейчас изобразить то, что я вас попрошу?
Габи кивнула, заинтригованная.
– Представьте, что вы – героиня. Страстная, бесстыдная, немного вульгарная женщина-вамп, покорительница мужчин. Вы пришли в ресторан с человеком, которого по сюжету должны соблазнить во что бы то ни стало. Я вам помогу, подыграю. Представьте, что герой – это я.
Гм. Интересно… Габи на секунду задумалась. В конце концов, что она теряет от маленького актерского этюда… Их мастер в театральной студии всегда говорил, что и табурет, и сцену любви надо изображать с равной степенью таланта и раскованности. И если ей не стыдно было в одном из фильмов пробегать перед камерой в лохмотьях попрошайки, что ей стоит изобразить томный взгляд для Теда?