Она застыла на месте. Казалось, кровь заледенела в жилах. Этого просто не могло быть!
Господи, нет, это невозможно! Она сама лежала возле его обгорелых останков, чувствовала запах паленой плоти. Но каким-то чудом ее вытащили из огня живой. А его оставили в пламени до тех пор, пока человеческое тело не превратилось в обугленный труп. Он просто не мог выжить.
Его ладонь больше не закрывала ей рот. Он устроился верхом на ней и скрестил руки на груди. В сущности, ему было настолько удобно, что он лениво протянул руку, взял со столика у кровати спички, чиркнул одной из них о каменную стену и зажег стоящую рядом свечу.
Комнату вдруг затопил мягкий, нереальный золотистый свет. Шона была свободна, никто не держал ее. Ее противник просто сидел на ней верхом, скрестив руки на груди и глядя ей в глаза.
Она не могла пошевелиться, даже не пыталась сдвинуться с места или закричать. Она была слишком ошеломлена и потому только смотрела на него и гадала: неужели эти лицо и голос действительно реальны и принадлежат Дагласу. Дагласу, восставшему из могилы.
Дэвид! Немыслимо, но это был он. Слава Богу, это Дэвид!
Возглас недоверия и изумления сорвался с ее губ.
— Неужели мое появление настолько удивило вас? Похоже, ваше сердце бьется чересчур быстро, миледи. А как голова? Откровенно говоря, удар был не силен: ничто по сравнению с ударом, от которого я пострадал той роковой ночью.
У нее закружилась голова.
— Но ведь ты мертв! — прошептала она. — Я видела тебя мертвым…
— Значит, я призрак, восставший из озера во плоти и крови — крови, жаждущей мести.
— Боже мой, но как ты оказался здесь?
— Пути Господни, по всей видимости, неисповедимы.
— Но ты вышел из озера! Ты явился нагим из воды…
— И весьма вовремя, — сухо заключил он. — Ты не согласна?
— Но сейчас, здесь, в моей комнате…
— Прошу прощения, миледи, будьте любезны вспомнить, что это моя комната.
Капризная луна вновь осветила небо. Комната ожила от ее бледного сияния, и Шона отчетливо разглядела лицо Дэвида. Широкие скулы, высокие и словно высеченные из камня. Чернильно-черные брови, крутыми дугами изгибающиеся над ярко-зелеными глазами. Длинный прямой нос, твердый квадратный подбородок, полные губы, теперь сжатые в одну линию и напоминающие рану на фоне бронзовой от загара кожи. Слабый след шрама пересекал левый висок к уголку глаза. Если прежде его лицо выглядело привлекательным, теперь оно казалось суровым и твердым.
Он был реальным — не призрак, не сон, а настоящий, живой человек.
Что-то внутри Шоны содрогнулось от радости. Жив! Он жив! Она испытала искушение обвить руками его шею, поддаться порыву охватившего ее счастья. Она с восторгом убеждалась, что он не погиб отвратительной, ужасной смертью. Ей хотелось обнять его, признаться в своей радости.
Однако удержалась, ибо Дэвид взирал на нее с ненавистью и злобой. Она испугалась, как никогда раньше. В нем не осталось ни одной прежней черты. Ни единой. Шона не узнавала человека, который пронзал ее ненавидящим взглядом.. Этот человек был твердо уверен в том, что она, Шона, желала ему смерти в огне! Внезапно ее объял леденящий холод.
Он здесь, в этом не может быть ошибки. Но пришел не затем, чтобы объяснять ей, что случилось той ночью. Он явился, уже успев вынести ей приговор.
— Ты вернулся, но превратился в демона, — произнесла она. — Свирепого и жестокого — это видно по твоим глазам. Ты не более чем зверь…
— Оборотень, не так ли? О, леди, вам еще только предстоит увидеть зверя в шкуре, с когтями и клыками! Право, как причудлива судьба! Я явился совершить отмщение только для того, чтобы прежде спасти от другого человека, угрожавшего вам мечом. Скажите же мне, леди Мак-Гиннис, неужели вам так плохо жилось с тех пор, как вы добились моей смерти?
— Мне жилось хорошо, но…
— Значит, вы признаетесь в том, что пытались убить меня?
— Нет, ни за что! — яростно вскрикнула она.
— Странно! — пробормотал он, поднимаясь с ее простертого тела, едва прикрытого лохмотьями рубашки. Он отошел в сторону и сложил руки за спиной. Затем повернулся к Шоне и учтиво продолжал: — Однако вы считали меня мертвым?
— Я видела тебя мертвым! — прошептала она.
— Увы, дорогая, вы ошиблись. Вы блестяще справились со своим делом, но когда я решил отомстить, собственноручно задушив вас, оказалось, что прежде мне придется выдержать бой с неизвестным противником.