Ему хотелось и нежно обнять, и с силой встряхнуть ее. Когда она была моложе, он заботился о ней как о неуправляемом, упрямом, прекрасном ребенке. Когда она выросла и расцвела, он стал испытывать к ней влечение. Все это время он желал ее, потакая своей слабости и вместе с тем — жажде мести.
Но Шона вновь завладела его сердцем, лишила рассудка. Он поднялся с постели и подошел туда, где она спала на холодных плитах пола. Осторожно подняв на руки, он отнес ее в постель. Не в силах сдержаться, он нежно прижался губами к ее губам, впитывая сладость поцелуя.
Глупец! Опомнившись в последнюю минуту, он покинул комнату тем же путем, которым пришел сюда.
Глава 8
Шона сидела у себя в кабинете, дотошно проверяя каждую цифру в конторских книгах, которые велись в обоих поместьях. Насколько она могла судить, ни единого шиллинга не было потрачено зря с того дня, как похоронили Дэвида Дагласа — или обугленный труп, который приняли за тело Дэвида Дагласа.
Вздохнув, она отложила книги, поднялась, потянулась и выглянула из большого окна, так похожего на окно в ее спальне. К окну вели ступени, за ним проходил каменный балкон. Балконы служили частью оборонных укреплений замка, но, насколько было известно Шоне, ими никогда не пользовались по назначению, ибо во времена феодальных войн, некогда терзавших север Шотландии, наружные стены замка выдерживали любую осаду.
Она нахмурилась, глядя в окно и надеясь, что оно подскажет, каким образом Дэвид появлялся в ее комнате и исчезал.
С тех пор как она проснулась на второе утро после возвращения Дэвида и обнаружила, что лежит в постели, прошло три дня. Эти дни она провела в непрестанной тревоге, ожидая появления Дэвида в любую секунду.
Но его не было.
Однако Шона знала, что он приходит в замок по ночам. Она находила следы его визитов. В первое утро на подушке лежал букет цветов. На второе оказалось, что подушка рядом с ее головой примята. Шона поняла, что прошедшей ночью Дэвид спал рядом: он оставил маленький, искусно сделанный кельтский крест на тонкой цепочке — фамильное наследие Дагласов. На третье утро она нашла тонкий шелковый платок и стакан с остатками бренди на старом сундуке в изножье кровати. Она подолгу размышляла о подарках, борясь с искушением бросить их в огонь. Должно быть, Дэвид оставил их для нее в насмешку. Тем не менее Шона стала носить крестик, спрятала цветы под подушку и положила платок в карман. Ее возмущало, что она испытывает беспокойство днем, долгие часы проводит без сна по ночам, но вместе с тем крепко спит во время визитов Дэвида.
Днями он скрывался где-то в окрестностях. Шона не сомневалась, что он способен проникнуть как в ее кабинет, так и на конюшню, и в шахты. Вероятно, даже бывает в замке Мак-Гиннисов, хотя она никогда не слышала о существовании потайных ходов в доме ее предков.
Но чем он занимается? Что ищет? Шона понимала: несмотря на то что незаметные появления и исчезновения Дэвида раздражают ее, заставляют опасаться последствий и обвинений против своих родных, ей не терпится вновь увидеть Дэвида.
Она боролась с желанием снова встретиться с ним, но ничего не могла поделать. Она изводилась от ожидания, мысли о Дэвиде преследовали ее.
Услышав тяжелые шаги по лестнице, ведущей на второй этаж, она отвернулась от балкона и уставилась на дверь кабинета за мгновение до того, как та распахнулась. На пороге застыл Алистер. На его привлекательном лице не было и следа от обычной лукавой усмешки.
— Случилось несчастье на шахте, — отрывисто проговорил он.
Шона сорвалась с места, готовая броситься вниз по лестнице.
— Господи, что стряслось? Сколько людей было в шахте?
— Там было…
— Ну, сколько? Говори, Алистер, прошу тебя!
— Трое попали в завал, остальные уже пытаются откопать их. Они торопятся, мы должны поспеть вовремя.
— Алистер, это еще не все, я знаю! Говори!
— Там был Дэниэл — он работал в узкой штольне.
— Дэниэл! — Шона задохнулась.
— Да, мальчишка из семьи Эндерсонов.
— О Боже! — воскликнула Шона, стремительно развернулась и понеслась вниз по лестнице.
Алистер нагнал ее только у двери и крепко схватил за плечи.
— Лошади оседланы, мы отправимся туда верхом. Но будь осторожна: ничего хорошего не выйдет, если ты вылетишь из седла, торопясь помочь ему!