Пытаясь не потерять голову окончательно, Кейт прошептала:
- Мне кажется, или действительно происходит что-то.., особенное?
- Нет. Тебе не кажется.
Он снова поцеловал ее, одной рукой расстегивая пуговицы слишком большой для нее форменной куртки, пока не смог просунуть внутрь ладонь и обхватить ее обтянутую шелком грудь. Действительность исчезла в потоке новых ощущений и понимания того, что ее жизнь переменилась раз и навсегда.
Глава 6
- Тебе не обязательно решать все прямо сегодня.
Низкий голос Донована - более низкий, чем тогда, двенадцать лет назад, когда они встретились, и без малейшего восточнобалтиморского акцента вернул Кейт в настоящее. Она прерывисто вздохнула, пытаясь понять, как волнение и чудо той первой встречи превратились в смертельную напряженность, существовавшую между ними сейчас.
- Не только я должна принимать решения, Донован. Ты бы согласился с таким безумным предложением?
Он резко выдохнул.
- Я.., не знаю. Если ты решишь, что не против, то мне придется как следует все обдумать. Мне нужен "Феникс". Чертовски нужен. Но, может быть, если меня выставят, я смогу открыть собственное взрывное дело.
Кейт подумала о служащих фирмы. Некоторые из них уйдут следом за Донованом, но другие останутся работать на Марчетти, и семья, которая называлась "Феникс", распадется.
- Это будет не то же самое.
- Конечно. - Он потер затылок. - Вот почему я предлагаю хотя бы обдумать, насколько выполнимо условие этого безумного завещания Сэма.
Она вспомнила их общий дом и вздрогнула.
- Не могу себе представить, что мы снова станем жить в старом доме. Он такой маленький. Мы постоянно будем натыкаться друг на друга...
Едва выговорив эти слова, она покраснела. Все три года, прожитых на Бренди-лейн, они постоянно натыкались друг на друга. Порыв страсти мог охватить их в любой из комнат.
К счастью, Донован не заметил двойного смысла ее высказывания и без нажима продолжил:
- Я, кстати, произвел там некоторую перестройку. Стало больше места. Может, я заеду за тобой завтра утром и отвезу на Бренди-лейн? Это поможет тебе решить, выдержишь ли ты, когда придется опять пожить там.
Посетить дом, обустройством которого они с такой любовью занимались вместе? Встретиться лицом к лицу со своим прошлым? Зная, что у нее нет выбора, Кейт спросила:
- В десять?
Он кивнул, потом попрощался. С облегчением оставшись в одиночестве, Кейт расположилась на диване напротив камина. Долго она просто смотрела на языки пламени, ни о чем не думая.
Ей надо было поговорить с кем-то из нормальной, прежней жизни. Она набрала номер брата. Он поднял трубку на втором гудке.
- Том? Это я.
- Ну как ты, солнышко?
Слезы навернулись у нее на глаза при звуках его голоса и обращения их детства. Она скинула туфли и свернулась на диване калачиком.
- Господи, что это был за день!
Помолчав, он с болью произнес:
- Я должен был приехать.
Его сомнения и чувство вины заставили ее собраться. Брату было тяжело, а она позвонила не для того, чтобы сделать ему еще хуже.
- Забудь о том, что я сказала. Мы с мамой прекрасно держимся. Все были так добры, церковь оказалась битком набита. Много важных персон, включая мэра, губернатора, двух конгрессменов и одного сенатора. Сэму бы понравилось.
Кейт всегда обращалась к отцу по имени, когда сердилась на него, и поэтому он стал для нее Сэмом с тех пор, как она покинула Балтимор десять лет назад. Она рассказала все, что произошло за день, и перешла уже к добрым пожеланиям людей, которые просили передать привет Тому, когда он, почувствовав, что сестра чего-то недоговаривает, спросил:
- А Донован? Я полагаю, что он там был.
- Он нес покров. Мы немного поговорили при всех. Очень цивилизованно.
Ее брат много времени проводил в хосписе с неизлечимо больным другом, и это позволило ей переменить тему.
- Как там Рэнди?
- Сегодня утром впал в кому. Вряд ли проживет больше, чем день или два. - Том вздохнул. - Он так боялся умереть в одиночестве, бедняга. Этого по крайней мере не произойдет. Нас, добровольцев, с полдюжины, и мы по очереди сидим с ним.
Кейт слышала в голосе брата не только горе, но и смирение. Годы добровольной работы в больнице для умирающих углубили его духовность, сделав для него возможным принять тот факт, что смерть является неотъемлемой частью жизни. И все же она эгоистично пожалела, что Тома нет рядом и она не может успокоиться, обняв его, как было всегда со времени их раннего детства. Она проговорила:
- Сегодня Чарлз Гамильтон зачитал нам завещание, которое оставил Сэм, и у меня есть для тебя сюрприз. Ты - один из главных наследников.
- Боже мой, Сэм внес меня в завещание?
- Мама сказала, что он никогда не переставал любить тебя.
- Ты даже не представляешь, как много это значит для меня. - Его голос сорвался. - Нет, не правда. Только ты можешь понять, что это такое.
- Сэм не мог признаться в своей не правоте, пока был жив, - тихо отозвалась Кейт. - Я думаю, это запоздалое извинение за то, что когда-то он так плохо обошелся с тобой.
- Он был самим собой, Кейт. Я рад, что он все-таки смог как-то принять меня. Только жаль, что этого не произошло, пока он был жив...
Она немного помолчала, потом подошла к трудному моменту вступления в права наследования.
- Хоть Сэм и поступил так, не начинай пока тратить свою часть. Мы с тобой получим деньги, а к Доновану перейдет компания, только если будет выполнено некое весьма странное условие.
- Какое условие?
- Он пожелал, чтобы мы с Донованом год прожили в доме на Бренди-лейн. Иначе мы не получим ни цента, а "Феникс" будет продан другой фирме, занимающейся взрывными работами.
- Господи Иисусе! - Через три секунды полного шока Том произнес:
- Это невозможно. Ты не можешь жить с Донованом. Уверен, ты сразу так и сказала.
- Еще нет. Я.., обдумываю это.
- Ради Бога, Кейт! Это всего-навсего деньги. Мы с тобой и так прекрасно обеспечены и ничем, черт побери, не обязаны Доновану!
Тревога Тома была ей приятна, но защищавшему ее старшему брату не хватало объективности. Ситуация была слишком сложной.
- Мама считает, что проживание под одной крышей может помочь нам обоим.
- Она не сказала бы этого, если бы знала всю правду! Даже и не думай об этом, Кейт. Пожалуйста.