Однако самое интересное в этом разговоре с Поповым было всё, связанное с Ю. В. Андроповым. Упрекая Червоненко в его неповоротливости и особенно в том, что руководители Советского Союза не имели нужных данных, чтобы провести мероприятия, которые бы исключили ввод союзных войск, Попов резонно заметил, что у нас уже был опыт ввода войск в Венгрию (1956 год), но должного вывода мы не сделали. И вот здесь-то он подробно и рассказал о Ю. В. Андропове, его деятельности, начиная с 1954 года, т. е. с момента назначения его на пост посла. «Ю.В.» систематически посылал в Москву глубокий анализ положения в стране и вокруг нее, о расстановке сил, о том, что контрреволюция Венгрии с помощью западных спецслужб все больше и больше поднимает голову, и в связи с этим давал конкретные рекомендации, чтобы предотвратить назревающий международный контрреволюционный мятеж. Однако в Москве первоначально посчитали, что Андропов преувеличивает. Лишь когда «Ю.В.» в начале 1956 года поставил вопрос: или — или! — руководство СССР зашевелилось, но было уже поздно. Принятые в течение лета меры ничего не дали, точнее, только обострили ситуацию, поэтому ничего другого не оставалось, как согласиться с патриотическими силами Венгрии о подавлении мятежа. Твердость и мужество, проявленные лично Андроповым, возвысили его в глазах всей международной общественности. А в Москве авторитету Андропова еще прибавляли те прогнозы, которые «Ю. В.» давал на протяжении двух лет. Позиции «Ю. В.» накануне и в ходе венгерских событий сыграли решающую роль в судьбе Андропова. В 1957 году он становится заведующим Отделом ЦК КПСС, а через пять лет — еще и секретарем ЦК. Поэтому, хорошо зная к моменту своего назначения на пост председателя КГБ, проблемы нашей страны и всё, что творится вокруг нее, а самое главное — обладая необходимым даром, Андропов вступил в должность, глубоко осознавая проблемы государственной безопасности. Завершая свой рассказ, Попов сказал, что Андропов, конечно, оправдает наши надежды.
Старшее поколение помнит, как спецслужбы США, да и некоторых других стран, тесно сотрудничающих с последними, запускали все глубже и глубже свои щупальца в Советский Союз, стремясь путем создания пятой колонны расшатать наши устои. Были крупные и мелкие скандалы на этой почве. Чтобы расчистить поле для своих действий и создать необходимые социально-политические условия для всех подонков, выступающих против советского социалистического строя, США организовали под лозунгом нарушения прав человека мощный международный накат на Советский Союз.
Ровно через 10 лет своего председательства, в 1977 году Андропов делает на заседании Политбюро ЦК КПСС доклад, в котором описывает сложившуюся в стране ситуацию. Его вывод: «…спецслужбами Запада в Советском Союзе создаются агенты влияния. Цель их создания — разрушить страну изнутри».
Руководством страны было принято решение довести суть доклада через членов и кандидатов в члены Политбюро до определенного состава руководителей. Вот почему вскоре Владимир Васильевич Щербицкий, при очередном моем посещении Киева (к этому времени я уже командовал военным округом на Украине) передал мне содержание этого доклада Андропова. Закончив повествование, Щербицкий закурил очередную сигарету (курил непрерывно) и заключил: «Это очень серьезно. Мы перед лицом реальной опасности. Но почему допустили до этого?»
Действительно, почему стало возможным появление в нашей стране агентов влияния? Даже если взять только период пребывания Ю. В. Андропова на посту председателя КГБ. Ведь целых 10 лет! В условиях, когда все органы Комитета классически организованы и исключительно эффективны, когда сам председатель на должной высоте, когда все органы власти и граждане страны представляют Комитету везде и всюду зеленую улицу, вдруг обнаруживается, что страна больна — у нее злокачественная опухоль. Причем первоначально опухоль была не опасной, а лишь предупреждающей. Но, очевидно, из-за отсутствия оперативных мер переросла в злокачественную. Однако почему они отсутствовали, эти меры? Неужели те, от кого эти меры зависели, намеренно ждали перерождения?! Этот тяжелый вопрос до сих пор остается без ответа.
Конечно, сегодня легко критиковать, что было 20–30 лет тому назад. Но ведь и тогда не было объяснений этому явлению, как и сегодня. Это же громадный провал в государственной безопасности — в стране появились и пустили корни в различных социальных слоях силы, которые имели цель ликвидировать существующий строй. В этих условиях органы КГБ, на мой взгляд, не просто должны были усилить контроль всех, всего и вся, но и сосредоточить внимание на интеллигенции, на высших учебных заведениях, на всех институтах Академии наук СССР, особенно на Институте Соединенных Штатов и Канады, на Институте Ближнего и Среднего Востока, да и на самой Академии наук, на других институтах и академиях Центра, на журналах, особенно такого типа, как «Коммунист», «Вопросы философии», «Новое время», «Проблемы мира и социализма», «Огонек», издательство «Иностранная литература», на высших органах государственного аппарата и конечно же на работниках ЦК КПСС. Странно, но факт: когда какого-то работника выводили на высшую партийную орбиту и он становился сотрудником ЦК КПСС, то по каким-то неписаным законам сразу окружался ореолом неприкосновенности, таинственности, могущества и вседозволенности. Почему? Одна фраза — «Он из ЦК!» — уже повергала всех в трепет и нагоняла тревогу на работника любого ранга. Что касается военных, то они знали, что работник ЦК какую-либо протекцию не составит, а вот напортить может (к примеру, моя история с попыткой исключения из партии).