Важнейшее место в нашей деятельности того периода занимала подготовка базы на территории Советского Союза для тех наших войск, которые выводились из стран Восточной Европы. Это был тяжелейший процесс. Дивизии наших групп войск, размещенные в Польше, Венгрии, Чехословакии и Германской Демократической Республике, имели самое лучшее вооружение и классическую подготовку. Их надо было сохранить. Но куда поставить? Естественно, мы принимали решение, максимально обеспечивающее разрешение этой проблемы, используя три пути. Первый – ликвидация частей (расформирование), которые уже были в этих списках, тем самым мы высвобождали военные городки, но жилой фонд офицеров все равно надо было создавать. Второй путь – это когда мы подстраивали к существующим военным городкам необходимые объекты. Третий – отстраивали весь комплекс заново. Последний был особенно широко распространен в военных округах европейской части страны. И во всех случаях полностью строился жилой фонд для офицерского состава.
Сейчас легко об этом говорить, а в жизни это был адский труд – от согласования с местными и центральными органами районов строительства, проектов и смет до «выбивания» денег, фондов на это строительство и организации самого процесса стройки с подключением войск. На каждый строящийся или переустраивающийся гарнизон у нас был заведен отдельный график, который постоянно контролировался специально созданными в Главкомате Сухопутных войск группами компетентных офицеров.
Это была настоящая битва за судьбы наших войск, поддержание их боевой способности и боеготовности.
Но заботы заботами, а жизнь не останавливается. Бывали и в той нашей жизни различные торжества. В конце апреля 1991 года звонит мне заместитель заведующего Административным отделом ЦК генерал Александр Николаевич Сошников и говорит: «Есть мнение, чтобы на торжественном собрании, посвященном 46-й годовщине Победы советского народа в Великой Отечественной войне, перед работниками ЦК выступил бы с докладом генерал Варенников. Как вы смотрите на это предложение?» Разумеется, я ответил, что коль «есть мнение», то я воспринимаю это с благодарностью за доверие, которое мне оказывается. Мы уточнили дату и место выступления. Я поинтересовался, кто будет присутствовать из руководства ЦК. Александр Николаевич сказал, что еще уточнит, но то, что членов Политбюро не будет, так это точно. В основном на встречу придут от заведующего отделом и ниже. У меня это вызвало двойное чувство. С одной стороны, хорошо, что я освобождаюсь от высокого контроля, а с другой – непонятно, почему отсутствует какое-то общее начало. Подобное выступление ранее у меня состоялось в Госплане СССР, и мне тогда, конечно, импонировало присутствие на этом мероприятии Николая Константиновича Байбакова.
О содержании будущего доклада в ЦК КПСС никто со мной не говорил и даже не намекал. Я также никому никаких вопросов не задавал по части того, что бы они хотели услышать. Это позволяло мне «влить» в доклад не только события, связанные с войной и нашей победой, но и всю остроту момента, в котором находилась страна: развал экономики, падение жизненного уровня народа, межнациональные конфликты, проявление сепаратизма и процветание преступности всех видов, отсутствие должного внимания к проблемам Вооруженных Сил в связи с выводом войск из Восточной Европы и Монголии, да и вообще к вопросам обороны, в том числе к ВПК. На этом фоне я ставил вопрос: разве мы в годы Великой Отечественной войны за это боролись? Разве советский народ потерял в войне миллионы своих сыновей за такую жизнь? К этому стремился Гитлер. И объяснять все наши беды временными трудностями в связи с перестройкой – не убедительно. Мы надеемся, что народ и руководство страны сделают правильные выводы и примут меры к стабилизации обстановки.
В целом я был доволен текстом своего доклада. В общих чертах рассказал о его содержании Николаю Андреевичу Моисееву – члену Военного совета Сухопутных войск. Он одобрительно отнесся к моим намерениям, но, очевидно, в целях моей защиты (а у нас отношения были весьма открытыми и близкими) он, улыбаясь, намекнул на характер аудитории и хитровато сказал:
– Возможно, некоторые тезисы стоит посмотреть еще раз…
– Обрезать острые углы, что ли?
– Ну, не так чтобы обрезать, но, может быть, по форме несколько помягче.
– Но мы же не так давно послали съезду народных депутатов обращение от нашего Военного совета, где четко и ясно описано бедственное положение войск, особенно в связи с выводом их из Восточной Европы. Что же я должен отступать? – горячился я.