Такая информация меня вполне устраивала. Отдав необходимые распоряжения по службе, повстречался с начальником Главного штаба Сухопутных войск генерал-полковником Михаилом Петровичем Колесниковым и сообщил ему в общих чертах, что завтра, по заданию министра обороны, лечу в Крым, а оттуда в Киев и через 2–3 дня вернусь обратно. Он многозначительно посмотрел мне в глаза, но ничего не спросил. Лечу – значит, так надо.
Дома, учитывая начавшуюся подготовку в отпуск, я вынужден был сказать, что лечу в командировку. На вопрос жены: «А как же с отпуском?» – ответил, что, возможно, придется отложить его на пару дней. Такое бывало в нашей жизни, так что особых разочарований я не увидел. Но эти «пару дней» затянулись на многие годы.
18 августа за полчаса до вылета я был уже на аэродроме Чкаловский. Самолет стоял не на перроне, а в сторонке, чтобы не вызывать излишнего любопытства. Здесь же был и командир смешанной авиационной дивизии, которая обеспечивала полеты руководства Министерства обороны и важнейшие военные перевозки, а также обслуживала все воздушные командные пункты военно-политического руководства государства до Верховного главнокомандующего включительно.
Познакомившись с экипажем и просмотрев с командиром корабля полетный лист и список пассажиров, я понял, что, кроме нас, пяти уполномоченных, плюс моего помощника полковника Павла Егоровича Медведева, летело еще человек десять – двенадцать по линии КГБ, в том числе заместитель генерала Плеханова генерал Вячеслав Владимирович Генералов. Вскоре стали прибывать отлетающие. Вначале подъехали Бакланов, Болдин и Шенин. Затем появились все комитетчики, в основном молодые и среднего возраста подтянутые мужчины, легко одетые, но каждый – со своим чемоданчиком-«дипломатом».
Самолет взлетел в точно установленное время. Моросил небольшой дождь. Кто-то сказал, что это хорошая примета. Возможно, это и правда – ведь все, что связано с Крымом, с Горбачевым, а также вопросы по Украине – все было определено в пределах правовых норм. Другое дело, что Горбачев не полетел в Москву и не согласился с введением чрезвычайного положения. Но ведь весь кавардак начался позже, и не где-нибудь, а в Москве.
Однако – по порядку.
Летели около двух часов. Беседовали на различные темы, но главного, то есть того, что нас всех ожидает, – не касались. На столе в салоне, где мы разместились впятером, был телефон правительственной связи. Такой телефон был и на столике с откидным креслом в коридоре. Поэтому, чтобы не мешать беседе, хотя она и поддерживалась с трудом (думал-то каждый о предстоящих событиях), я периодически выходил в коридор и оттуда названивал. Переговорил с дежурным генералом Генштаба, с командующим Черноморским флотом адмиралом Михаилом Николаевичем Хронопуло (он уже направлялся на аэродром для встречи с нами), с командующими Киевским, Прикарпатским и Северо-Кавказским военными округами, которые должны были к 17.00 подлететь на аэродром Бельбек. Надо было бы пригласить и командующего Одесским военным округом, но там проводились учения, поэтому я его не отвлекал: учения – святое дело. А вот командующего ракетных войск и артиллерии Сухопутных войск маршала артиллерии Владимира Михайловича Михалкина я пригласил, поскольку он должен был после совещания на аэродроме отправиться вместе с командующим войсками Прикарпатского военного округа во Львов в качестве представителя министра обороны.
Приблизительно за полчаса до посадки самолета я сказал своим коллегам, что надо определиться конкретнее в наших действиях, в частности, кто будет ведущим в беседе, кто о чем будет говорить и т. д. Решили, что ведущим будет Олег Дмитриевич Бакланов, он же и сделает сообщение о политическом и экономическом положении в стране. Олег Семенович Шенин скажет о положении в партии и социальной напряженности в народе. Валерий Иванович Болдин коснется тех и других вопросов с примерами. Варенников – о положении в Вооруженных Силах и военно-промышленном комплексе. Юрий Сергеевич Плеханов не намерен был поднимать какие-либо вопросы, но сказал, что, кроме всего остального, он получил задание от Крючкова накануне беседы нашей группы с Горбачевым у последнего отключить в кабинете телефон правительственной связи, чтобы создать благоприятную обстановку для разговора. Учитывая, что наш самолет уже шел на посадку, Плеханов добавил также, что ему надо минут двадцать – тридцать, чтобы решить эту задачу. Поэтому нашей основной группе целесообразно выехать через полчаса после отъезда первого отряда со связистами и другими специалистами.