Глубоко вздохнув, Гарей начал рассказывать.
- Когда вы показали мне этот знак на снимке, ваша светлость, – начал он, – я собрал всю свою волю, чтобы не выпустить наружу ужас, что нахлынул на меня в тот момент. Понимаете, ваша светлость, этот знак – древнейшего происхождения. Именно так, – подтвердил он, заметив испуганный взгляд своего господина. – Его создатель родился здесь, в Англии. Он был знатным аристократом, и звали его Гулл О`Краун. Он жил очень-очень давно, – тогда, когда Англия ещё не называлась Англией, поэтому в мировой истории его имя не сохранилось. Зато сохранилось оно в истории королевства Гулсен.
- Гулсен?.. – сощурился Джойс. – Вроде бы никогда не слышал о таком королевстве.
- Просто вы ещё не прочли книгу Гулсена, ваша светлость, – пояснил старик. – Она есть в любой библиотеке, только вот последние сорок лет особой популярностью, увы, не пользуется, а жаль. В пору своей молодости я буквально зачитывался ею. Оттуда, кстати, и узнал о Гулле О`Крауне. Так вот, как-то раз Гулл О`Краун и его дворецкий Сенджамин, гуляя по саду, увидели в небе начертанный из облаков знак – в точности такой, какой обнаружили вы. И господин, и его слуга сочли это тогда не более чем причудливой игрой ветра с облаками, однако Гулл О`Краун, как оказалось, воспринял это как некое знамение, и позже запечатлел наиболее доступным в те времена способом.
- То есть выжег?! – глаза лорда округлились от удивления. – И ты, мой друг, хочешь сказать, что…
- Что наш с вами особняк гораздо старше, чем мы с вами думаем, – улыбнулся старик. – И здесь, вероятно, когда-то жили Гулл и Сенджамин.
- А причём здесь то королевство? – спросил Джойс.
- Слушайте дальше, – продолжил Гарей. – Спустя несколько дней, когда Гулл О`Краун уже и забыл о таинственном знаке, выжженном им на дощечке, произошло вот что: растапливая печь, Сенджамин, не зная, разумеется, об «увлечении» своего хозяина выжигать на дереве всякие таинственные знаки, бросил в огонь для растопки печи помимо других досок и эту. И вдруг огонь вспыхнул ярко-голубым пламенем и выплеснулся наружу. Сенджамин в страхе позвал хозяина, но тот, прибежав, ничем не смог помочь: бешеное голубое пламя рвалось наружу, и к нему уже нельзя было подойти – настолько нестерпимо жарким был этот огонь. А в центре печи, окружённый фиолетовым сиянием, горел тот самый знак. Он словно бы загипнотизировал и Гулла, и Сенджамина, поэтому они не могли двинуться с места и завороженно смотрели на огонь.
- А после они оба сгорели, так? – предположил лорд.
- Нет, ваша светлость, они не сгорели, – покачал головой Гарей. – Они, как бы это сказать… перестали существовать для нашего мира навсегда, появившись в мире, который после они назовут королевством. Знак Гулла оказался первым грубым и несовершенным порталом в параллельное королевство Великобритании.
- Гарей, погоди, – перебил его лорд. – Ты хочешь сказать, что у нашей страны есть параллельный мир?
- Да, ваша светлость, – просто ответил старик. – Так же, как и в других странах. Отличие же нашего параллельного мира от миров других земных стран в том, что в точную копию нашей страны его превратили земные люди.
- Гарей, я что-то не пойму, – спросил лорд. – Это правда, или вымысел? Если то, что ты рассказал, правда, как ТАКОЕ могло не войти в учебники истории?
Старый дворецкий глубокомысленно улыбнулся.
- Ну, во-первых, их бы приравняли к колдунам и сожгли на костре, расскажи они эту историю кому-нибудь, – начал он. – А во-вторых, назад на Землю они уже не вернулись.
- Как?! – недоумённо вскинул брови молодой лорд. – Но как тогда люди узнали о Гулсене?
- Когда-то, ваша светлость, в разные времена там побывали и вернулись обратно несколько наших предков, – пояснил старик. – Однако ввиду отсутствия материальных и научных доказательств их пребывания там никому из них не поверили. Даже когда одним из тех путешественников была написана книга, её сочли бредовой выдумкой. Позже, когда мои родители были детьми, в нашей стране разразилась революция. Естественно, похожие события затронули и Гулсен, поскольку параллельные миры зависимы от миров земных. Что происходило точно, я не знаю, но родители рассказывали мне, что гулсенские рыцари верхом на драконах появились в небе над Лондоном и свергли новую власть, вернув стране монархическую корону. Но как они узнали о том, что нам нужна помощь, никто уже и не помнит. Возможно, как и в предыдущих случаях, в Гулсен попал кто-то из земных людей. Нам свойственно быстро забывать добро, ибо человечество в большинстве своём неблагодарно и эгоистично, поэтому вот уже два поколения не помнят истории своей страны, ведь в школе подробностей не расскажут, а книге Гулсена верят не больше, чем просто красивой легенде, где девяносто девять процентов – выдумка. – Он разочарованно вздохнул. – Вряд ли моим родителям понравился бы нынешний беспамятный мир. Мир без уважения к собственной истории.
Старый дворецкий умолк, а Джойс переваривал услышанное. До сего дня он даже понятия не имел о том, насколько глубинны познания его дворецкого, ведь о Гулсене молодой лорд вообще впервые услышал. Да, он, в отличие от современной британской молодёжи, уважал старших и чтил историю своего народа, но даже он не мог представить себе, что когда-нибудь услышит подобное. У него не было оснований полагать, что старый дворецкий разыгрывает его – для этого Гарей был слишком мудр, ведь он воспитывал лорда с малолетства, когда родители мальчика разбились в авиакатастрофе. Возложив груз забот о наследнике многомиллионного состояния на свои плечи и ни пенса не потратив на себя из этого самого состояния, Гарей внёс бесценный вклад в совершенно чужую, постороннюю ему жизнь, отдав ей всего себя и ничего не взяв взамен. Поэтому лорд Джойс был в неоплатном долгу перед своим названым отцом и не смог бы оплатить этот долг даже всеми деньгами и сокровищами мира, потому что самое ценное сокровище – своё любящее сердце – Гарей отдал ему с того самого момента, как мальчик осиротел.
Молодой лорд ещё какое-то время размышлял над услышанным, затем отпустил Гарея и лёг в постель.
Джойс долго не мог уснуть. Рассказ дворецкого про Гулсен не давал ему покоя. С одной стороны, всё это походило на бред и не тянуло даже на легенду, а с другой – власть демосов действительно была тогда свергнута. А в то время народ просто физически не мог сплотиться ввиду жёсткого контроля со стороны новых властей, полиции и военных. Да и сам он не раз натыкался на чьи-то огромные следы, бродя по берегу Темзы, а также на пустыре, где когда-то были руины домов, которые решили не восстанавливать после освобождения Лондона таинственными пришельцами. Если верить рассказу Гарея, эти следы могли принадлежать лишь одним существам – драконам…
Но тут молодого лорда всё-таки сморил сон, и он уснул. Ему приснился разрушенный Лондон, по которому бродили драконы и люди в доспехах. А он стоял и смотрел на них, держа в руках перед собой тяжёлое древко с развевающимся на ветру красным флагом с изображением льва. И вдруг… один из драконов метнулся к нему, хищно разинув пасть. Молодой лорд, загипнотизированный взглядом ящера, буквально прирос к земле, охваченный ужасом, и не смог убежать. Поднявшись перед ним на задние лапы, дракон, сверкая глазами, расправил крылья и человеческим голосом прогремел:
- Да здравствует наш новый вождь, Гулл Всезоркий!!!
Грохот прервал видение, и вместо дракона перед взором Джойса в бушующем ярком пламени возник знак Гулла. Но лишь на миг. Потому что грохот проявился уже не во сне, а наяву.
Вскрикнув, лорд проснулся. Было очевидно, что снаружи на улице что-то происходило, но с высоты второго этажа через звуконепроницаемые окна что-либо расслышать было невозможно, зато ощутить – вполне: особняк буквально вздрагивал от неведомых толчков. Землетрясение?
Вскочив с постели, лорд выглянул в окно. И увидел то, чего всё это время он так боялся. И его тут же охватила паника.
Их особняк был окружён взбешённой толпой, которая пыталась протаранить дверь. Лорд глянул на часы: четыре утра. Коварные люди, подумал он тут же. Они настолько охочи до чужого добра, что не гнушаются идти на штурм в ночное время суток, чтобы убить спящих владельцев и заполучить их имущество. Ну нет, дракон из сна предупредил его, хоть и довольно странным образом, назвав его именем основателя Гулсена, но это сейчас было неважно, потому что бунтовщиков ожидал от владельца дома серьёзный отпор.